Читаем Can't Hurt Me: Master Your Mind and Defy the Odds - Clean Edition полностью

Когда у вас отнимают занятие или упражнение, на которое вы всегда полагались, как это случилось с бегом, легко застрять в ментальной колее и перестать заниматься вообще, но у меня не было менталитета бросившего. Я тяготел к перекладине для подтягиваний и повторял тренировки, которые мы делали со Следжем. Это было упражнение, которое позволяло мне напрягаться и не вызывало головокружения, потому что я мог делать перерывы между сетами. Через некоторое время я стал искать в "Гугле", где можно найти рекорд по подтягиваниям. Тогда я прочитал о многочисленных рекордах Стивена Хайланда в подтягиваниях, в том числе о рекорде за двадцать четыре часа - 4020.

В то время я был известен как ультра-бегун, и мне не хотелось быть известным только по одной вещи. А кто хочет? Никто не считал меня универсальным спортсменом, и этот рекорд может изменить эту динамику. Сколько людей способны пробежать 100, 150, даже 200 миль и при этом подтянуться более 4000 раз за день? Я позвонил в Фонд воинов специальных операций и спросил, могу ли я помочь собрать еще немного денег. Они были в восторге, и в следующее мгновение мой знакомый, используя свои навыки общения, пригласил меня на Today Show.

Чтобы подготовиться к попытке, я делал по 400 подтягиваний в день в течение недели, что занимало у меня около семидесяти минут. В субботу я сделал 1 500 подтягиваний в сетах по пять-десять повторений в течение трех часов, а в воскресенье я вернул этот показатель к 750. Вся эта работа укрепила мои латы, трицепсы, бицепсы и спину, подготовила плечевые и локтевые суставы к экстремальным нагрузкам, помогла мне развить мощный хват типа "горилла" и повысила устойчивость к молочной кислоте, так что мои мышцы могли работать еще долго после того, как они были перегружены. Когда приближался день игры, я сократил время восстановления и начал делать по пять подтягиваний каждые тридцать секунд в течение двух часов. После этого мои руки падали на бок, вялые, как перерастянутые резинки.

Накануне моей рекордной попытки мама и дядя прилетели в Нью-Йорк, чтобы помочь мне, и все было в полном порядке, пока "морские котики" в последний момент не сорвали мое выступление на Today Show. Только что вышла книга No Easy Day, рассказывающая о рейде на Усаму бен Ладена из первых рук. Она была написана одним из операторов подразделения DEVGRU, которому удалось это сделать, и руководство Naval Special Warfare было недовольно. Специальные операторы не должны делиться подробностями работы, которую мы выполняем в полевых условиях, с широкой общественностью, и многие люди в командах были возмущены этой книгой. Я получил прямой приказ отказаться от участия в съемках, что не имело никакого смысла. Я выходил на камеру не для того, чтобы рассказывать об операциях, и не для того, чтобы заниматься саморекламой. Я хотел собрать миллион долларов для семей погибших, а Today Show было крупнейшим утренним шоу на телевидении.

К тому времени я прослужил в армии почти двадцать лет, не имея ни одного нарушения в послужном списке, и в течение предыдущих четырех лет ВМС использовали меня как своего героя. Они разместили меня на рекламных щитах, у меня брали интервью на CNN, я прыгал с самолета на NBC. Они поместили меня в десятки журнальных и газетных статей, что способствовало их вербовке. Теперь же они пытались задушить меня без всякой на то причины. Если кто и знал правила, по которым я мог и не мог говорить, так это я. В самый нужный момент юридический отдел ВМС разрешил мне продолжить работу.

Рекламный щит в дни моего рекрутинга

Мое интервью было коротким. Я рассказал вкратце историю своей жизни и упомянул, что буду сидеть на жидкой диете, употребляя спортивный напиток с углеводами в качестве единственного питания, пока рекорд не будет побит.

"Что нам приготовить для вас завтра, когда все закончится?" ответила Саванна Гатри. Я рассмеялся и подыграл ей, но, не поймите меня превратно, я был вне зоны своего комфорта. Мне предстояло вступить в войну с самим собой, хотя я так не выглядел и не вел себя. Когда время подошло к концу, я снял рубашку и остался в одних легких черных шортах и кроссовках.

"Вау, это как смотреть на себя в зеркало", - пошутил Лауэр, жестом указывая на меня.

"Этот сегмент только что стал еще интереснее", - сказала Саванна. "Хорошо, Дэвид, желаю тебе удачи. Мы будем следить".

Кто-то включил "Going the Distance", тематическую песню "Рокки", и я подошел к перекладине для подтягиваний. Он был выкрашен в матово-черный цвет, обмотан белой лентой и украшен белой надписью "Не проявляй слабости". Натянув серые перчатки, я произнес последнее слово.

"Пожалуйста, сделайте пожертвование на сайт specialops.org", - сказал я. "Мы пытаемся собрать миллион долларов".

"Хорошо, вы готовы?" спросил Лауэр. "Три... два... один... Дэвид, вперед!"

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых людей Украины
100 знаменитых людей Украины

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Валентина Марковна Скляренко , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Н. Харченко

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное