Carpe Jugulum. Хватай за горло!

– Только не здесь, – с некоторым сомнением ответила нянюшка. – У меня аж мурашки по спине… О нет, только не это! Будто у нас хлопот мало. Он-то зачем сюда приперся?!

К ним, петляя между деревьев, приближался всемогучий Овес. Он продвигался неуверенно, как любой городской житель, внезапно очутившийся на настоящей, неровной, покрытой перегноем, усеянной ветками земле. А еще он постоянно озирался по сторонам – так, словно в любой момент мог подвергнуться атаке сов или злобных жуков.

В своем странном черно-белом одеянии Овес и сам был похож на сороку.

Заметив появление человекообразного родственника, сороки еще громче затрещали с деревьев.

– «Семь – это старая-старая тайна как есть», – сказала Агнесса.

– «Семь – это дьявол, чтоб вечно ему не бывать», – мрачно заметила нянюшка. – У тебя свои стихи, у меня – свои.

Увидев ведьм, Овес слегка повеселел. Достав из кармана платок, он громко высморкался.

– Вот ведь напрасная трата человеческого материала… – пробормотала нянюшка.

– А, госпожа Ягг… и госпожа Нитт, – сказал Овес, обходя грязь. – Э… надеюсь, вы в добром здравии?

– Были. До этого момента, – ответила нянюшка.

– Я надеялся… э… увидеть госпожу Ветровоск.

Некоторое время только треск сорок нарушал тишину.

– Надеялся? – спросила Агнесса.

– Госпожу Ветровоск? – спросила нянюшка.

– Э… да. Я полагал, это… одна из обязанностей… Ну, я услышал, что она, возможно, заболела, а пастор обязан навещать всех немощных и старых… Я, конечно, понимаю, официально я не обязан выполнять обязанности местного пастора, но раз уж я здесь оказался…

Лицо нянюшки было похоже на портрет, написанный художником с весьма причудливым чувством юмора.

– Мне искренне, от души жаль, что ее здесь нет, – абсолютно честно сказала вредная нянюшка.

– Какая досада, а я собирался рассказать ей о… Собирался… э-э… А с ней все в порядке?

– Не сомневаюсь, после твоего визита ей стало бы куда лучше, – откликнулась нянюшка, и снова в ее словах присутствовала некая странная, искаженная правда. – Несколько дней она б только об этом и говорила. Тебе обязательно стоит побывать у нее в гостях.

Овес беспомощно огляделся по сторонам.

– Что ж, полагаю, будет лучше, если я вернусь в свой… э-э… шатер. Дамы, вас сопроводить в город? Этот лес буквально кишит всякими опасными животными…

– Спасибо, у нас есть помело, – твердо ответила нянюшка.

Священнослужитель явно пал духом, и тут Агнесса приняла решение.

– Одно помело, – подчеркнула она. – Я, пожалуй, провожу тебя… То есть ты можешь меня проводить. Если хочешь, конечно.

Священнослужитель облегченно вздохнул. Нянюшка хмыкнула. Причем в этом звуке определенно присутствовало что-то ветровосковское.

– Ну, тогда до встречи у меня дома, – сказала она. – И чтоб никаких хухры-мухры!

– Я, вообще-то, не хухрую-мухрую, – ответила Агнесса.

– Вот лучше и не начинай, – буркнула нянюшка и отправилась за помелом.

Некоторое время Агнесса и отец Овес шли в смущенной тишине.

– У тебя голова больше не болит? – спросила наконец Агнесса.

– Мне гораздо лучше, спасибо. Боль почти прошла. Но ее величество была настолько добра, что все равно дала мне пилюли.

– Это очень мило с ее стороны, – сказала Агнесса.

«Лучше б иголку дала! Ты только посмотри, какой у него прыщ! – рявкнула Пердита, прирожденная последовательница выдавливания прыщей. – Дай, я выдавлю, а?»

– Э-э… Я тебе, наверное, не слишком нравлюсь? – поинтересовался Овес.

– Вообще-то, мы едва знакомы, – пролепетала Агнесса.

Ветерок как-то слишком уж легкомысленно обдувал ее нижние регионы.

– Многим и этого хватает, – пожал плечами Овес.

– И правильно. Быстрые решения экономят время, – сказала Агнесса и выругалась про себя. Пердита сумела-таки вставить свою ремарку, но Овес, казалось, ничего не заметил, только еще раз вздохнул.

– Как-то у меня с людьми не складывается… – продолжил Овес. – И, видимо, я не больно-то подхожу для работы пастырем.

«Не вздумай увлечься этим ничтожеством!» – предупредила Пердита, а сама Агнесса спросила:

– Пастырь – это ведь у вас так пастухи называются, да? То есть в свободное от работы время ты пасешь овец?

– В семинарии все казалось таким простым, – признался Овес. Изливая душу, он, как и многие люди, не слышал ни слова из того, что говорят другие. – Но здесь, когда я рассказывал местным жителям самые доступные предания из «Книги Ома», мне отвечали: «Неправда, грибы в пустыне не растут». Или: «Ну и дурацкий же способ заботиться о виноградниках». Тут все воспринимают слова слишком… буквально.

Овес смущенно закашлялся. Какая-то мысль не давала ему покоя.

– К сожалению, «Ветхий завет Ома» достаточно непреклонен в том, что касается ведьм, – наконец выдавил он.

– Правда?

– Однако, тщательно изучив соответствующий пассаж в оригинале «Второго омнианского писания IV», я выдвинул довольно смелую гипотезу, что в данном случае это слово может быть переведено как «тараканы».

– Неужели?

– Ведь там говорится, что расправиться с ними можно при помощи огня или «ловушек с патокой». Правда, чуть дальше сказано, что они приносят сладострастные сны.