Cassiber 1982-1992 (неофициальная биография)

Далее. В самую жаркую неделю самого жаркого за последние десять лет лета мы работали в городской крепости, которая одновременно была местом проведения школьных выпускных экзаменов, поэтому нам приходилось вести себя очень тихо, по крайней мере, по утрам. Мы решили работать методом компромисса между моментальными сочинениями песен в духе Cassiber и более традиционным способом композиций Stormy Six. Мы планировали записывать "базовые дорожки" попарно, всеми возможными комбинациями секстета: пятнадцать записей, к которым остальные музыканты (не обязательно все) будут затем добавлять свой ​​собственный материал. Конечно, структура "базовых дорожек" зависела от настроения пар, которые участвовали в записи: например, первая часть, которую мы записали, была основан на риффе 13/8 в моём исполнении на гитаре и Криса на барабанах, и была явно более рок-ориентированна, нежели часть, записанная Альфредом, импровизирующим на саксофоне, с Хайнером или Пино. В общем, когда мы добавляли материала в исходные "базовые дорожки", мы стали несколько искажать первоначальную идею, например: Хайнер накладывал свою медленно развивающуюся мелодию на нервный рифф 13/8, который Умберто использовал в качестве песенной структуры, когда писал лирику ("Coste"[54]). Хотя мобильная студия была для начала восьмидесятых довольно устаревшей (8-канальный Studer[55], и ещё более устаревший микшерский пульт, но зато очень хорошие микрофоны), в какой-то момент мы поняли, что, чтобы в полной мере воспользоваться выгодой нашего метода записи, нам не нужно было (да и, из-за ограничений по времени, фактически невозможно) заполнять все имеющиеся треки. Вероятно, "самые пустые" пьесы оказались наилучшими по звучанию. Тем не менее, время шло, нас стал больше заботить заключительный концерт, и стало ясно, что наших пятнадцати миниатюр недостаточно для рекламируемого большого финального шоу. В какой-то момент нам пришлось остановить запись и начать репетировать концерт, добавив пьесы "On Suicide"[56] и "Piazza Degli Affari"[57] (в исполнении Умберто), и "At Last I Am Free" (в исполнении Хайнера). В некотором смысле, призывы организаторов показать результаты нашей работы (которые должны были быть открыты для публики, но на самом деле (и к счастью) никогда не были) несколько испортили главную цель проекта. Конечно, все мы почувствовали облегчение, когда исполняли на бис "At Last I Am Free" на главной площади Монтепульчано.

Радио Тре (Radio Tre) делало широкую трансляцию (Laboratorio rock di Montepulciano) в конце года, куда вошли все первоначальные "базовые дорожки", завершённые мастер-ленты и полная запись финального концерта.

Алекс Кан

Назад в СССР

Последние годы существования Советского Союза — короткий период в конце 1980-х — известные своими ключевыми словами гласность (glasnost) и перестройка (perestroika), были особенными; старая советская идеологическая и политическая цензура исчезла в блаженном забвении, оставив социальные, организационные и финансовые структуры на старых местах. Хотя чиновникам и разрешалось игнорировать тяжелую направляющую руку распадающейся Коммунистической партии, они до сих пор имели контроль над ее бюджетными ассигнованиями, причём были свободны не только от политических и идеологических рамок, но также и от давления рынка. Это было время свободы, немыслимое еще несколько лет назад, и невозможное несколько лет спустя.

Именно в такую неопределенность в мае 1989 года прилетели Cassiber и Keep the Dog. Я никогда не забуду недоверчивых выражений на их лицах, когда они увидели огромный Октябрьский — 4000-местный концертный зал в центре Ленинграда, в котором они должны были выступать. Он был не просто огромен — все музыканты признали, что никогда не играл в столь обширном зале — но также был самым престижным залом города, построенным в 1967 году к 50-летию Октябрьской революции 1917 года; это было место напыщенных официальных торжеств и мероприятий с одобренными артистами достаточной притягательной силы, чтобы наполнить кассу — от кичёвой советской поп-музыки до кичёвого Элтона Джона.