Celistic: Пиратская история

Сэлинджеру не повезло: Как раз, когда он собирался стрелять, всматриваясь в экраны, взорвался один из кораблей Совета. Вспышка ударила ему по глазам, и палец дрогнул, так что выстрел ушел «в молоко». А Аннет уже вовсю разбиралась с оставшимися, яростно раскидывая их в стороны. Даже в облегченном от большинства вооружения варианте Нео-Карпатия в ее руках была грозным оружием, а сама Аннет – асом с опытом сотни лет за штурвалом. Сэлинджер снова попытался спрятаться в поисках нового шанса, но Аннет вовремя успела полоснуть по двигателям. «Палмарис» замер, лишенный совершенно всего: и двигателей, и оружия. Теперь корабль представлял собой просто кусок металла и пластика. Нео-Карпатия неторопливо облетала его.

Аннет хотела сначала чуть успокоиться, прежде чем наносить финальный удар. Она сделала несколько выстрелов по люкам, чтобы убедиться, что Сэлинджер не сбежит с корабля, если, конечно, не решит прострелить себе выход. Тот предложил поговорить, и Аннет согласилась, думая использовать это, чтобы поиздеваться. На экране она увидела Сэлинджера уже в скафандре и с оружием в руках.

– Что, решил сбежать, как всегда? – криво улыбнулась она.

– Не совсем, – Сэлинджер прицелился пистолетом и выстрелил, пробив оба их корабля.

Аннет удивилась поначалу, а потом усмехнулась.

– Хорошая задумка. Только ты совсем отстал от современных технологий. Еще лет пять назад меня порвало бы разгерметизацией после такого фокуса. Но, как видишь, мне наплевать. Ты можешь хоть весь корабль изрешетить. Антигравы держат давление воздуха в норме, и всех их тебе не перестрелять.

– Они мне и не нужны, – Сэлинджер продолжил стрелять. На этот раз лучи прошили кабину Аннет.

Только когда следующие выстрелы прошли прямо у нее над плечом, так что ей пришлось отскочить, она поняла, что Сэлинджер использует видеосвязь, чтобы прицелиться. Старая пиратка кинулась к пульту, но было поздно. Следующая очередь зацепила ей сразу и руку, и ногу. Старуха свалилась посередине рубки управления.

Ситуация изменилась ровно на противоположную. Теперь не торопился сам Сэлинджер, размышляя, как бы поиздеваться. Этих двоих связывало слишком много, чтобы так просто взять и расстрелять друг друга. Между тем Аннет увидела, как дверь позади ее врага раскрылась и в помещении показался Фрост. Благодаря разгерметизации на «Палмарисе» Сэлинджер не мог услышать звук открывающейся двери, зато Фрост, безусловно, подключился к их каналу связи и мог слышать все. Аннет решила этим воспользоваться:

– Что дальше, Сэл, – спросила она. – Найдешь новую команду? Начнешь все сначала? Неужто, решил-таки поделиться деньгами с этими молокососами?

– За кого ты меня принимаешь, – пробурчал Сэлинджер. (А Фрост в это время все приближался сзади, замахиваясь плазменным резаком.) – Кому как не тебе знать мои правила.

– Не очень-то справедливо с твоей стороны. Они ведь просто дети.

– А с твоей не очень-то умно, дорогая, – говоря это, Сэлинджер вдруг выстрелил назад, прошивая Фросту грудь. – Спасибо, кстати, что так яростно принялась меня стыдить, а то я действительно еще чуть-чуть и не понял бы, на что ты так старательно намекаешь, но после этого твоего «просто дети», понял бы и круглый кретин. Да, с такими врагами как ты, милая, никакие друзья не нужны, – Сэлинджер обернулся к Фросту. – Как ощущения, мальчик? Как лед, да? А потом – как пламя. А потом снова лед. Твой скафандр пытается удержать давление, но у него не выходит. И пока давление снаружи падает, давление внутри твоего тела начинает ощущаться все сильнее и сильнее. Один за другим лопаются мельчайшие капилляры, и артерии запечатываются, образовывая тромбы. Это смертельно, и даже если давление восстановится, ты не протянешь и получаса. Но где-то сейчас у тебя в организме возникает значительно более интересный процесс. Давление снаружи падает до критической отметки, ведь, как известно из школьной физики, чем ниже атмосферное давление, тем ниже температура кипения. Вот-вот давление упадет до шести десятых от атмосферы. Это еще не фатально, но еще чуть-чуть ниже – и температура кипения станет меньше тридцати шести градусов. И тогда, мальчик мой, твоя кровь начнет закипать, превращаясь сначала в бурлящий поток, а потом в раскаленный, разрывающий сердце пар. Сейчас этот процесс уже должен начаться. Чувствуешь? Маленькие пузырьки, как при кессонной болезни, но они станут больше. А, и конечно, если ты надеешься на своего товарища – я за ним слежу очень внимательно. Он далеко, и даже если возникнет какое-то чудо, для тебя уже слишком поздно. Потому что ты уже мертв, мальчик мой. Спокойно ночи.

– Красивая колыбельная, – спокойно проговорил Фрост. – Не хуже твоих обычных баек. Мне понравилась.

Сэлинджер заколебался.

– Еще можешь говорить? А ты силен.

– Безумно силен, да. Так силен, что могу стоять с пистолетом прямо перед тобой и щелкать тебя по носу, старикан. Кстати, Лэер, – тут голос Фроста сменился. – Да? Врезать этому идиоту? – и он снова начал говорить своим голосом. – Не-не, подождь.