Чай из белой розы. История моего выздоровления

Представляете, вы видите только маленький кружочек большой картины. Он где-то сверху слева. Или взяли в руки любимую фотографию, правый глаз закрыли – и вам стал доступен для обзора лишь верхний левый уголок дорогого сердцу изображения.

В Северодвинске по каким-то причинам я так и не дошла до офтальмолога: то забывала, то отвлекалась на какие-то события. Все как всегда и как у всех – в силу различных обстоятельств не хватало времени на себя. До определенных пор…

К тому же я знала, что скоро поеду к родителям и там точно схожу к врачу, поэтому была спокойна. Мама позаботилась – записала меня к хорошему окулисту на тридцать первое мая. Так и наступил день, который положил начало «перевороту».

Счастливая и радостная, под птичье пение за окном я выпорхнула из дома. Солнце ласкало и с щедростью одаривало меня своим теплом. Ничто не предвещало беды.

– Здравствуйте, что вас беспокоит? – спросила приветливая Ольга Андреевна, когда я присела на стул в кабинете.

Молодая, с открытой улыбкой и блеском в глазах, окулист внимательно меня слушала и записывала в компьютер. По возрасту чуть старше моей дочери, но ее молодость нисколько меня не смущала. Она знала и любила свое дело всей душой – это сразу бросилось в глаза и вызвало особое доверие. Ее благожелательность согревала, спокойный негромкий голос умиротворял. Она умело располагала к себе, что немаловажно для пациентов. Понимающий взгляд, грамотные замечания и вопросы, кивание головой при необходимости – все свидетельствовало о том, что я оказалась в нужном месте и в нужный час.

Да, всему свое время, и я не раз в этом убеждалась.

Неизвестно, как бы я восприняла ситуацию, если бы обратилась к доктору сразу, как только меня начало что-то беспокоить.

Выслушав, окулист провела положенный осмотр и проверила состояние обоих глаз на нескольких аппаратах. Мой левый ее насторожил, так как я не видела пальцы, которые доктор показывала мне на разном расстоянии. Могла лишь догадываться по сложенной тем или иным образом кисти, сколько их было. Ольга Андреевна попросила проследовать за ней в другой кабинет, в котором находился аппарат КТ[2] для глаз.

Томограмма выявила вторичную отслойку сетчатки, вызванную опухолью в глазу. Ольга Андреевна подробно рассказала об этом мне и продемонстрировала на компьютере. Во время разговора она сохраняла спокойствие и чувство такта, за что я была ей благодарна.

А то знаете, как случается: пришел пациент на прием к терапевту, потому что у него выскочил фурункул в неприличном месте, а врач запричитал и заохал, размахивая руками, как крыльями. И все – человек уже умер в мыслях и смотрит со стороны, как с ним прощаются родственники и друзья…

Однако иногда Ольга Андреевна тяжело вздыхала, поглядывая на меня. Я заметила, что она волновалась, и в смятении наблюдала за ней, пока не понимая, что происходит. После томографии меня попросили подождать в холле. Мимо проходили другие врачи, бросая едва заметный взгляд в мою сторону.

Я сидела в ожидании результата и мысленно рассуждала: «Раньше времени переживать не стоит. Ничего еще неизвестно, да и вообще, у меня все хорошо. Ну подумаешь – опухоль! Подумаешь – отслойка сетчатки. В наше время медицина такими широкими шагами идет вперед, что неизлечимых болезней практически не осталось. Все поправимо. Сейчас доктор скажет, что делать, и я, счастливая, пойду дальше отдыхать. В отпуск приехала все-таки».

Мысли понесли меня в заоблачную даль, разворачивая картины благополучной жизни, в которой я вижу обоими глазами.

– Светлана Валентиновна, пройдите, пожалуйста, – услышала я голос окулиста из-за дверей кабинета.

Врач спросила, беспокоит ли меня что-то еще кроме глаза и как мое самочувствие в целом. Я ответила, что все остальное – в порядке. Потому что на самом деле так и было: я чувствовала себя хорошо и тогда, и до этого.

Всегда считала себя здоровой. Да, случались недомогания, иногда слабость. У кого не бывает. За последний год я даже не простывала ни разу.

Ольга Андреевна была кратка. Я заметила, что она подбирает слова, чтобы не ранить меня.

– Вам необходимо сделать МРТ[3] головного мозга. На снимках нам будут хорошо видны глазницы, и картина станет более ясной. Нужно понять, что там за опухоль, а для этого лучше поехать в Москву в глазной центр. Я вам в заключении напишу названия клиник, – на одном дыхании проговорила окулист.

– Это доброкачественная опухоль? – спросила я уверенным голосом.

– Пока еще рано о чем-либо говорить. Не волнуйтесь, но сделайте все как можно скорее. Лучше не тянуть, – сказала Ольга Андреевна.

Меня сложно удивить и выбить из равновесия, я держалась до последнего, как могла. Но когда начала произносить следующие слова, голос мой дрогнул и потекли тихие слезы, сквозь которые я спросила: