Чай с Казановой

– Тебе меня не перекупить!

– А если я ему морду набью?– непринужденно вскинул брови тот и присел на корточки передо мной.

– Только попробуй!– я шутливо ударила его кулаком в колено. А он в шутку растерянно приземлился на ягодицы и ущипнул меня за лодыжку.

– О-о, как ты его защищаешь!

– Не его, а свою карьеру… Знаешь, сколько я ее строила?! Меня чуть не съели в этом гадюшнике.

– Но ты всех перекусала первой?– устраиваясь передо мной в позе лотоса, поддел он.

Оценив его беззлобную насмешку рожицей с языком, я опять открылась ему:

– Когда заступила на должность и немного стабилизировала прибыль фабрики, я поставила бывшему директору условие, что мы должны взять грамотного HR-менеджера и сменить штат на сорок пять процентов. Не представляешь, как потом пошло дело! Все бизнес-процессы ожили. Уверена, что если все наладится после кризиса, то фабрика снова будет на высоте…– но запнулась и притихла, задумавшись о том, как это будет – вернуться в ту жизнь, которая уже казалась такой далекой. И еще меньше верилось, что меня там ждут с распростертыми объятиями. Но не поддавшись унынию, расправила плечи и снова стала перебирать волосы на плече, то заплетая их, то распуская.

Артем молчал и смотрел на меня с каким-то тайным восхищением. Я смущенно улыбнулась и вновь потянулась к пакету с чипсами. А он внезапно ухватил меня за щиколотки, развел ноги и быстро притянул к себе, скрещивая мои икры на своей пояснице. Чтобы не упасть, я схватилась за его плечи, рассыпав чипсы, и напряженно уставилась в его подбородок.

– Я хочу себе такого коммерческого директора!– решительно произнес он, не отводя испытующего взгляда.

– Прозвучало, как предложение…

– Это и есть предложение.

– А ты заслуживаешь?– несмело подняла глаза я и лукаво улыбнулась.

– Я заслужу,– и тут же потянулся к моим губам.

– О-о, нет, подкуп с постелью не прокатит,– засмеялась я и, зачерпнув в ладонь чипсы с коврика, бросила в него.

Но Артем резко наклонился, поймал за запястья, я даже не успела отстраниться, уронил на спину и прижал к полу. Широко распахнув глаза, я смотрела на него и не решалась даже подумать, что он сейчас сделает. А тот обвел мое лицо хищным взглядом, поднес мои пальцы к губам и облизал их.

– М-м, шоколадка с солью… Пикантно…

Меня бросило в жар. А его язык скользил и скользил по моим пальцам. Я, как загипнотизированная, смотрела на его рот и безумно хотела сама скользить по нему языком… Чувствовать вкус чипсов, смешанный с его… Даже прикусила губу от желания… Но, как только перед глазами поплыло от неуемных откровенных мыслей, а стержень терпения стал плавиться, я зажмурилась и отняла руку.

Артем, похоже, сам опьянел и поднял на меня взгляд с поволокой, облизал свои губы и дразнящее улыбнулся:

– Скажи, чем заслужить?

Я замерла на его таких глубоких глазах и посерьезнела.

– Ты не сможешь этого дать, даже если попрошу…

В мгновение посерьезнел и он. Брови сошлись над переносицей, уголки глаз сурово сузились. Не мог он не понимать, о чем я говорю. Даже напрягся весь.

– А если ты ошибаешься?– низко выдохнул он.

Мне вдруг стало жутко потерять такое благодушное настроение утра, разорвать тот теплый кокон доверия, в который мы окунулись еще пять минут назад. Я собрала волю в кулак, состроила глазки кота Шрэка и промурлыкала:

– Я хочу те круглые кресла, которые тебе не понравились!

Что-то едва уловимое мелькнуло на дне его глаз, какое-то сомнение или решимость, но Артем ехидно прищурился, мазнул по моим губам досадным взглядом и освободил меня, вернувшись на свое место.

– Ты коварная штучка, действуешь запрещенными методами!

Внутреннее напряжение отпустило. Я расплылась в умильной улыбке, села и подтянула колени к груди.

– А это сработало?

– Ладно, но, если мне не понравится, как они здесь смотрятся, я их верну.

– Ура!– вскинула руки вверх и поднялась.– Я готовить завтрак!

– Сколько времени мы теряем?– раздалось позади, когда выходила в гостиную. Сказано это было так тихо, может, мысли вслух, или он в самом деле надеялся на ответ? Но я сделала вид, что не услышала.

Настроение все-таки помрачнело. Может, я и расслабилась бы, и приняла его таким, как есть, если бы он был открыт и что-то постоянно не напоминало о роде его занятий. Не получалось закрыть глаза и переступить эту грань.