Чай с Казановой

Алексашин удовлетворенно улыбнулся и продолжил:

– Я от Татьяны услышал, что ты шоколад не любишь, поэтому искал что-то необычное, чтобы удивить.

– Не то чтобы не люблю… Я его очень редко ем,– попыталась оправдаться я за вранье насчет греческих конфет. Но не вышло: Алексашин проницательно покачал головой.

– Ты можешь быть совершенно откровенна со мной…

– Вы удивили меня рисунками,– тут же сменила тему я.– Кто вам их рисовал? И откуда этот художник так хорошо знает меня?

– Никакого художника не было,– повернулся ко мне он на новом светофоре, и я не успела отвести глаз.

Но, чтобы не выглядеть тетехой, недоуменно нахмурилась и с шутливым укором спросила:

– Вы же сказали, что не учились рисовать?

– Профессионально не учился, но я рисую с детства, это больше хобби. А поскольку никак слов подобрать не мог, чтобы не сказать лишнего, просто рисовал…

Живо вспомнились случаи на совещаниях, когда Алексашин, будто уходил в себя и что-то писал в своем ежедневнике, и поняла: он рисовал, так он сосредотачивался, а потом неожиданно выдавал новую задачу или продуктивное решение.

– У вас есть талант…– искренне заметила я и отвернулась к окну.

Мы остановились у обочины. И вдруг я ощутила прикосновение горячих пальцев к запястью. Даже отдернула руку от неожиданности и тут же растерянно извинилась взглядом. Он, конечно, перешел границу, но я не могла показать, как дико испугалась. Не монстр же он, в самом деле…

Алексашин огорченно улыбнулся и опустил взгляд на мои губы, которые тут же запекло. В юности меня за губу укусила пчела, вот точно такое же ощущение было и сейчас. Я едва удержалась, чтобы не поморщиться и не дать ему ни одного намека на смятение. Хотя, наверное, я уже была красная как рак.

– Знаешь, Май,– тихим ласковым голосом заговорил он, продолжая пристально разглядывать меня,– в какой-то момент я запретил себе впутываться во все это… А потом подумал: а почему я запрещаю себе хотеть то, что меня вдохновляет? Почему сам все усложняю? Может, нужно прямо сказать женщине, что она мне нравится? Тогда и она будет откровенна со мной?

Я напряженно сглотнула и нервно усмехнулась. Алексашин чуть повернулся в кресле и наклонился в мою сторону. От его слишком близкого присутствия мой позвоночник вытянулся, как струна. В затылке запекло и в копчике тоже. Кажется, даже оглушило на мгновение. Давно я не получала таких признаний, тем более от человека, от которого пока всецело зависит моя карьера и благополучие.

Я прижала ладони к бедрам и старалась дышать неглубоко, а когда он снова заговорил, вздрогнула, будто в колокол ударили:

– Видимо, у нее тоже было много проблем с мужчинами, раз она так усиленно меня избегает и деликатно молчит…

Он практически признавался в чем-то большем, чем просто в симпатии. По телу пробегали хаотичные волны, но вовсе не искрящегося восторга, а сковывающего и вводящего в ступор жара. При всем обаянии этого мужчины и обезоруживающей откровенности романтика служебного романа все еще была для меня под запретом. Но если бы только это: к самому Алексашину я тоже не была готова.

– Наверное, тебе нужна небольшая пауза,– заключил он.– Я слишком много позволил себе сказать…

– Нет, вы просто были честны,– попыталась подбодрить его я, чтобы не унизить достоинства. А сама уже сгорала от жара внутри, кажется, под курткой вся майка промокла.– Но я не готова была все это услышать от вас, Даниил Викторович…

– Тогда я хотел бы пригласить тебя на ужин… как-нибудь,– добавил он, вероятно, заметив, как дернулись мои брови.

От этого предложения захотелось выпрыгнуть из машины и снять с себя все, потому что дышать уже было нечем. Но я опустила глаза и сдержанно вздохнула. Любые слова сейчас были бы лишними и неловкими.

Я чувствовала, что он ждет моего ответа, выпытывает его жаждущим взглядом, левая сторона лица буквально горела, но, наконец, сфокусировав взгляд на виде за лобовым стеклом и заметив спасительные стены вокзала, я сглотнула ком в горле и выпрямилась.

– Мы уже приехали…

– Тебе точно нужно туда?– кивнул он в сторону здания.

– Я не хочу вас напрягать, к тому же в электричке будет возможность лишний час поработать…

– Ты можешь сесть назад, я не буду беспокоить. Но поверь, со мной будет гораздо комфортнее. За свою жизнь наездился в электричках – не слишком приятное времяпрепровождение. Тем более в такое неспокойное время…

Я напряженно молчала.

– Майя, не упрямься. Позволь мне позаботиться о твоей безопасности? Я обещаю тебя не смущать,– догадливо проговорил он.

Учитывая, что билета у меня не было, а «Ласточка» только через несколько часов, я неловко улыбнулась и вынужденно кивнула. «Зачем отказывать в таком пустяке и выставлять себя на посмешище… А то еще усомнится в моих деловых качествах… Взрослая, так до конца…»– уговорила себя я.

Алексашин неожиданно вышел из машины, открыл мою дверцу и подал руку. Я признательно улыбнулась и вышла. А тот открыл заднюю дверцу и освободил место для сидения.

– Прошу, располагайся, не стесняйся…