Чай с Казановой

Утром кое-как поднялась на работу. Было двадцать три градуса плюса, а мне пришлось надеть кашемировое платье с высоким воротом, чтобы скрыть метку Артема. Но порадовалась, что уже можно сменить полусапожки на туфли.

На работу ехала в беспокойных догадках, каким будет настроение Алексашина после пятницы. Кажется, прошла целая вечность, но пролетело всего-то два дня, в одном из которых эмоций хватило бы на год… И, как говорят, я попала «с корабля на бал».

Буквально с порога юрист Женя утянул меня на совещание замов.

Алексашин в мрачной задумчивости сидел за общим столом, ожидая нас двоих. Я бодро поздоровалась со всеми, мельком оценивая по их лицам реакцию на меня, но лишь от главного бухгалтера заметила чересчур пристальный взгляд, и то он сменился той же задумчивостью, когда директор без прелюдий объявил:

– Мне известно, что готовится указ президента о строгих ограничительных мерах, но я вынужден закрыть производство с завтрашнего дня, потому что у нас выявлен очаг заболеваемости, Роспотребнадзор выдал предписание о немедленном карантине, иначе нас лишат лицензии. Очень надеюсь, что это все – временные меры. Унывать не нужно, но сегодня и завтра будем работать в максимально продуктивном режиме, так как с первого числа офис тоже закрываем. Татьяна готовит перечень задач. После планерки раздаст…

Мое проклятье сбылось: фабрику закрывали, и сколько это продлится, – неизвестно. Но я переживала за кредит и ипотеку. У меня всегда был запас на месяц вперед, но что будет потом, я не знала. Тревога стала накатывать волнами, смывая остатки настроения.

Алексашину было не до меня, поэтому он даже не смотрел в мою сторону. Вернее, смотрел, но чисто по-деловому, ожидая понимания, поддержки и отклика в решении производственных вопросов.

Все разошлись по местам. Хотелось традиционного чая с юмором, зарядом бодрости от Тани, но и ей было не до того. По пути к своему кабинету узнала у главного экономиста и бухгалтера, что зарплату за март выдадут завтра, а далее оформят простой производства. Но какой будет оплата труда в этот период, еще не утверждено.

Войдя в отдел, я недоуменно замедлила на пороге: никого не было на местах. Я сразу вспомнила свою пятничную угрозу: «Уволились все? Ну и отлично, все равно кормить нечем!»– зло подумала я, а внутри засосало от досады: это же придется набирать целый отдел, а как, если все уйдут на самоизоляцию!? Но, только открыв дверь в свой кабинет, отпрянула назад от громкого хорового:

– Из-ви-ни-те нас, Ма-йя Ви-таль-ев-на!

Все коллеги выстроились в ряд, как солдатики, а замыкающим был Славентий – помело с букетом моих любимых сиреневых эустом.

– Ну просите вы нас, грешников! Ну леший понес, не хотели мы вас обидеть,– искренне и с виноватым видом произнес Савин, но я-то прекрасно знаю, какой он актер. Ведь где-то внутри посмеивается, крысеныш.

Два парня-менеджера и вправду стояли в прострации, не понимая, за что должны извиняться, ведь их и в кабинете тогда не было. А вот девчонки жались друг к другу и отводили глаза.

Я молча бесстрастно обвела их лица взглядом, прошла к своему столу, спокойно поставила сумку на край, села в кресло и открыла ежедневник… Все выжидающе молчали.

Я сделала пару пометок в расписании, подняла голову и ровно сказала:

– Всем доброе утро! Вячеслав, цветы можешь оставить себе, как напоминание, что надо думать, прежде чем раскрывать рот. Остальным запрещаю пить чай, кроме обеденного перерыва и двух технических. Сегодня готовим производство к закрытию, будет напряженный день. Завтра офис работает в полном составе. Совещание по дальнейшему режиму работы сразу после обеда. Возвращайтесь к работе.

Коллеги растерянно зашептались и удалились. Но через минуту снова вошел Слава и уже в вазе с водой поставил эустомы на бриф-приставку, молча вышел и беззвучно прикрыл дверь за собой.

– Цирк!– устало прикрыла веки я и откинулась на спинку кресла.

***

Задач на день нарезали много. Сегодня и завтра все будут работать до упора. Голова была квадратная не только от нагрузки, но и от панически-истерически-депрессивно настроенных коллег и замов. Стиснув зубы, я терпеливо выносила вопросы, жалобы и слезы, если еще и мне раскиснуть, – туши свет.

Обедала я у себя: не было желания заряжаться общим негативом в столовой. Зашла и Татьяна. Ели молча, каждый в своей задумчивости.

– До обеда не хотела портить тебе настроение,– упаковав коробки от китайской лапши в мусорный пакет, сказала Таня.

– О-о, ты не будешь первой.

– Принесла тебе перечень задач.

– Ты уже отдала с утра…

– Это новый, персонально для тебя,– с сочувствием сморщила лоб Мишина и открыла свой ежедневник.

«Сам не захотел написать на почту… Игнорирует, значит…»

Я с бессильной злостью протянула ладонь:

– Давай сюда.

– Погоди, ты не поймешь мои каракули, еле успевала писать за ним…

И начала зачитывать пункты, по которым я уже после обеда должна представить монстру проект решений. Когда она запнулась на одном, зазвонил ее телефон.

– Приемная фабрики «Коломбо», Татьяна… Майю Витальевну? А по какому вопросу? А-а, минутку… соединяю…