Чай с птицами (сборник)

– Неужели ты думаешь, что я в это поверю? Это совершенно нелепо.

– Мне все равно, поверишь ты или нет. Мне нужна твоя подпись.

– Но я все-таки не понимаю, зачем…

Кейт нетерпеливо взмахнула рукой.

– Затем, что твоя санкция придает нам силу. Потому что твоя подпись…

Тут она увидела что-то за спиной у К. и замолчала, сжав блокнот в кулаке так, что побелели костяшки. Она схватила карандаш и принялась писать.

Послышался громовый раскат, и Кейт упала – на корсаже с оборочками внезапно расплылось страшное красное пятно. В наступившей тишине К. услышал неторопливые шаги и понял, даже не оборачиваясь, что это Одноглазый Логан (безжалостный, жестокий), шериф Догтауна.

– Ого, поглядите-ка, кто к нам приехал. Наш лучший друг, писака.

К. медленно поднял глаза. Он увидел обветренное лицо, окаймленное жесткой седой щетиной, и допотопную кожаную куртку, на которой мерцала серебряная звезда. Единственный глаз – другой скрывался за кожаной повязкой – был похож на камушек. На груди, на патронташе, висели тетрадь в красном сафьяне и потрепанный толковый словарь в мягкой обложке. Револьвер в правой руке еще дымился.

– Кейти! – закричал бармен Джейкер.

Его лицо исказилось безумной яростью и скорбью. Он схватился за блокнот, но противник его опередил, и Джейкер, хватаясь за грудь, упал в вихре окровавленных опилок.

У бара нерешительно стоял Пасадена Кид, рука его застыла на полдороге к карману куртки.

Шериф похлопал по своей тетради:

– Не стоит, Кид. Я держу тебя под прицелом.

Кид оценивающе глядел на шерифа.

– Брось оружие, – сказал шериф. – Аккуратно, медленно.

Кид опустил глаза, словно повинуясь. Потом, так быстро, что шериф едва успел заметить, он вытащил блокнот и ручку.

В третий раз раздался раскат грома и из дула вылетело пламя.

Шериф перевернул тело носком ботинка.

– Ты был быстрым, Кид, – задумчиво сказал он. – Иные говорили, что ты достаешь оружие быстрей всех в Догтауне. Я бы лично всех и так доставал, без оружия, но приходится использовать то, что есть, а? Игра кончена, ребята, – обратился он к посетителям бара. – Руки вверх. И без фокусов: если я хоть карандашный огрызок увижу у кого-нибудь, стреляю сразу насмерть. Всем ясно?

Догтаунские мятежники мрачно закивали и принялись один за другим ронять на землю блокноты и карандаши.

– Отлично, – сказал шериф, продолжая держать их под прицелом. – А теперь, мистер Кеннерли, сэр, – или вас нынче по-другому зовут? У нас с вами есть неоконченное дельце.

Но К. не мог отвести взгляд от лежащих на полу тел. Без сомнения, они были мертвы: пахло кровью и фейерверками, а искаженные лица и изуродованные конечности были совсем не такие, как у убитых в вестернах, которые он смотрел мальчиком.

– Вы их убили, – потрясенно сказал он. – Вы их в самом деле убили.

Шериф пожал плечами.

– Я защищался, – ответил он. – Я читал книги. Я наводил справки. Я знаю, что случается в третьем акте с парнем в черной шляпе. А мне тут нравится, мистер Кеннерли. Я люблю быть главным. И не собираюсь позволить какому-нибудь грошовому писаке вычеркнуть меня из сюжета, нет, сэр.

Он медленно наставил револьвер на К.

– Хлеба и зрелищ, так, кажется, говорил тот древнеримский тип? Народ надо держать сытым и развлекать? А если уж напрямоту, развлечение – важная часть и вашего бизнеса, мистер Кеннерли, и моего, верно, сэр?

К. слабо кивнул.

Шериф улыбнулся.

– Видите, какая у меня проблема, – сказал он. – Вы меня оставили за главного, сэр, и очень нечестно, что вы теперь вернулись через двадцать лет и хотите все забрать назад. Это нечестно, неправильно, и я этого не потерплю. Кроме того, – сказал шериф, открывая красную тетрадь, – я жестокий и безжалостный, таков уж я есть, это я хорошо умею и собираюсь и дальше продолжать в том же духе.

– А что же будет со мной? – спросил К., не сводя глаз с наставленной на него тетради.

Одноглазый скромно улыбнулся.

– Я думаю, довольно уже стрельбы, – сказал он. – Но все равно, сэр, вы должны сами понимать, что я не могу вас отпустить, слишком рискованно. Я не хочу сказать, что управлюсь лучше вас, но я буду стараться изо всех сил, будьте покойны.

– Я не понимаю, – сказал К.

– Прекрасно понимаете, – сказал Одноглазый, слюнявя кончик карандаша. – Так или этак, а развязка должна быть. Как все эти ребята и говорили. Свадьба, похороны, черт возьми, да прорва разных вариантов, сэр, и я надеюсь, что вы доверите мне сделать правильный выбор. По правде сказать, – шериф заскромничал, и его обветренные щеки чуточку зарделись, – я тут кое-что набросал, что можно попробовать прямо сейчас, просто чтоб посмотреть, как оно выйдет. Вздернуть флаг, если можно так выразиться, и посмотреть, кто ему отсалютует.

У К. настолько пересохло в горле, что он не мог ничего сказать и лишь еще раз слабо кивнул.

Шериф был явно доволен.

– Я рад, что вы к этому так разумно подходите, сэр. И я знаю, вам понравится моя задумка.

– Какая? – тихо-тихо спросил К.