Чайф

Так у них оказалось сразу целых два альбома, оба вызывали некоторые сомнения, и решено было их объединить. Записанный с Перовым назывался „Волна Простоты“. Записанный собственно „Чайфом“ — „Дурные Сны“. Что в сумме, спрашивается? „Жизнь в Розовом Дыму“.

Альбом „пошел“. Имя „Чайф“ стало нарабатывать некоторую известность, угодив одновременно и на газетные полосы (стараниями Лени Баксанова в строительной многотиражке), и в список групп, „запрещенных к концертной деятельности и к распространению путем тиражирования“ (стараниями других товарищей в органах культуры)».

Волна простоты-4

…И вот насупила осень. 29 сентября 1985 года, 18:00. Первый концерт.

Помню, что было очень тепло. Будто и не сентябрь даже, а еще солнечный, ласковый август. На ЖБИ — это такой район в Свердловске, который, вместе со всем городом, плавно переехал и в Екатеринбург, и где как находился, так и находится МЖК, тогдашняя вотчина Шахрина, — я приехал накануне, завис у своей тогдашней подруги. Помню, что и Шахрин навестил нас, понятно, что c гитарой, и пел около часа, будем считать, прогонял программу перед концертом.

А концерт должен был состояться в ДК МЖК, «директором которого был Сережа Ивкин, добрейший человек с консерваторским образованием», — рассказывает Шахрин. Быть бы добрейшему Сереже Ивкину и дальше директором с консерваторским образованием, когда б не свела его судьба с Шахриным, который все уговаривал провести в подчиненном Ивкину ДК концерт группы «Чайф». И уговорил. Уволили, его, правда, уже после концерта «Наутилуса Помпилиуса», в самом конце октября. Но это другая история.

Случилось же сие действо «Чайфа» 29 сентября 1985 года, собственно, с тех пор Шахрин сотоварищи и отсчитывают срок своего рождения как группы.

…Зал затих, я вышел на подмостки… Все правильно, кроме одного: зал ни фига не затих, публичных рок-концертов не было в городе «с весны 1982-го, когда в последний раз играл „Урфин Джюс“, первый концерт не совсем в подполье, и каким бы он ни был, в публике царило нервное ликование, чуть испуганное, чуть взвинченное. В маленьком здании ДК МЖК, в крошечном зале с балкончиком было тесно, как в трамвае. Все знакомы, все так или иначе причастны рок-н-роллу, все готовы отчаянно любить эту группу с пока еще непривычным названием, какой бы она ни была. А какова она на самом деле, не знал никто, запись не слышали, чайфов знали только в лицо…».

Так это описывает Порохня, мне же вспомнить практически нечего: я открывал тот концерт. Сказал какие-то идиотские слова о том, что вот сейчас мы все прикоснемся к уникальному явлению, явно вспомнив про Майка и про Боба Дилана, а потом позвал на сцену музыкантов.

Играли сидячий полуакустический вариант в составе: Шахрин (гитара, гармоника, вокал), Бегунов (гитара, бас-гитара, вокал), Решетников (разная перкуссия). Ритм плавал, гитары не строили.

Пантыкин записал потом в дневнике: «На словах и музыке (правда, о музыке говорить сложно, ибо ее почти нет) Шахрина лежит глубокий отпечаток города Ленинграда, хотя нечто индивидуальное за этим все же просматривается. Тексты хорошо читаются, они „здесь и сейчас, кайфуем вместе!“. Заметно влияние рок-н-ролльных традиций, интересно сочетание „ак. гитара — бас — тройник“, в этом сочетании прозвучали самые удачные вещи: „Я Правильный Мальчик“ и «Рок-н-ролл Этой Ночи“. Шахрин неплохо владеет голосом, ему не хватает опыта, но со временем из него может выйти очень неплохой исполнитель».

Дедушка уральского рока (тм) точен в своей оценке — так оно все и было. Что они играли? Сейчас сложно вспомнить тот сет-лист, да и стоит ли? Наверное, все, что было написано Шахриным к тому моменту и что ему самому казалось достойным представления публике. Последняя была довольна, пусть и не до беснования в зале, не до отрыва стульев от пола, но были и бисы, и «Чайф», внезапно ощутивший, что все было не зря, и они действительно нужны, опять начал играть, одна песня, вторая… Шахрин вытирает пот со лба, ребята раскланиваются и уходят со сцены.

И так они делают это уже тридцать лет!

Концерт тот закончился в 19:35, как гласят предания. То есть, с самого начала, без учета моего бессмысленного трепа, всё продолжалось больше часа. Что по тем временам для неумелых еще и не имеющих никакого сценического опыта музыкантов и их фронтмена — очень долго. В общем, это была безоговорочная победа — во всем, кроме одного. Что делать дальше? Концертов в ближайшее время не предвиделось.

Песни у Шахрина, конечно, писались, но хотелось идти дальше, пусть пока и непонятно, куда. Собственно, обо всем этом мы и разговаривали с Володей в тот поздний вечер, уже на грани с зимой, идя в сторону его дома, под жутким снегопадом, отчего-то прекрасно ощущая себя в этой кромешной непогоде. Надо было пересечь длинный мост, связывающий его район с городом, и вот там-то, на этом мосте, вдруг стало понятно, что же делать дальше.

— Надо записать альбом! — сказал я Шахрину.

— «Чайф» пока не готов! — грустно ответил Володя.

— Не только с «Чайфом», — продолжил свою мысль я, — со всеми…