Чайки за кормой

Забравшись в кабину и устроившись позади пилота, Потапыч высунул голову наружу и, ехидно щурясь, закричал:

От винта!

Крестьяне уже вспороли мешки и зачерпнули пригоршнями дурно пахнущий порошок, имеющий непрезентабельный болотный цвет.

– Шо же воно таке? Мука что ли? – загутарили деревенские бабы.

Как приговор выездного суда прогремел бас агронома:

– Ядохимикаты!!

Всеобщее воодушевление испарилось мгновенно, как туман с восходом солнца.

– Жулики!! – дико взревели граблинцы.

Но «кукурузник», распихивая толпу, уже заскакал по кочкам взлетного поля.

– Держи! Держи мазуриков!

Владлен Борисович наблюдая за народными волнениями, инстинктивно втянул голову в плечи. «Не хватало еще попасть в какую-нибудь историю», – боязливо подумал он, крепко, словно тотем, прижимая к груди портфель.

Граблинцы, вопреки здравому смыслу, организовали погоню. Несколько гужевых повозок или по-простому – телег ринулись за самолетом. Но условных лошадиных сил было значительно больше, чем живых, и «небесный тихоход» легко ушел от погони.

Но не так просты были граблинцы, как могло бы показаться. Несколько дюжих мужиков, сильно огорченных тем обстоятельством, что «манна небесная» откладывается на неопределенный срок, поднапряглись и завалили «диспетчерскую» вышку прямо на летное поле.

Самолет уже взял разбег, и обратного пути не было. Пилот, ошалевший от событий последнего получаса, закрыл глаза и рванул штурвал на себя. Фанерное авиационное недоразумение, затрещав всеми своими составляющими, резко оторвалось от земли. Но уйти без потерь не удалось – шасси гулко стукнулись о толстые бревна вышки и, вырванные с «мясом», остались на взлетном поле. Данное обстоятельство слегка улучшило самочувствие колхозников, поскольку формула «преступление – наказание», в общих чертах, сработала.

– Пронесло! – взвизгнул Потапыч, когда самолет набрал высоту.

– Не совсем, – тихо сказал пилот.

– Как это? – спросил Красносеев.

– Взлететь-то мы взлетели. А вот как садиться будем?

Рев мотора съел эти слова и Владлен Борисович нервно переспросил:

– Что?

– Шасси оторвало. Посадка невозможна.

– Как?!

Вокруг плыли пушистые облака, синее небо простиралось куда-то вглубь вселенной, солнечные лучи весело резвились на лобовом стекле, ровный гул двигателей придавал уверенности. Совсем не хотелось верить в какие-то проблемы.

– А вот так! – резанул вполне пришедший в себя авиатор. – Садиться нам просто не на что!

– Но… но что же делать?! У меня ответственное партийное задание! Я не могу погибнуть!

– Да и мне как-то не хочется! – ответил пилот.

В кабине могла бы повиснуть тягостная тишина, если бы они летели на планере.

– Дело в следующем: прыгать надо. Парашюты у тебя, летчик, есть?

– Только один.

У Красносеева лицо сделалось настолько грустным, как-будто он только что вернулся с похорон. Потапыч не унывал. Он энергично почесал макушку и предложил:

– Эка невидаль! Все втроем и спустимся.

– Парашют не выдержит, – зло ответил пилот.

– Позвольте, но как вы можете оставить машину?! Она же народная, а вы за нее отвечаете! – закричал второй секретарь.

– Я из-за этой рухляди лишать себя жизни не собираюсь.

– Где же выход?

– Тут, километрах в тридцати, есть колхозные поля. Там стога стоят. Я сброшу скорость до минимума, а вы в них и попрыгаете. Безо всяких парашютов мягко приземлитесь.

Такая перспектива, мягко говоря, не обрадовала собратьев по походу на Москву, но другого выхода попросту не было.

До нынешнего ответственного момента Владлену Борисовичу доводилось прыгать лишь с трехметровой вышки в открытом бассейне в городе Барановске. Но там его поджидала внизу безопасная вода и впоследствии страстный поцелуй оценившей его геройство студентки-третьекурсницы. Сейчас же подозрительное сено пугало его до такой степени, что он, как молитву, стал на память произносить про себя известную работу Ленина «Как нам обустроить РАБКРИН».

Потапыч внешне оставался спокойным, но его сухие пальцы намертво вцепились в авиационное кресло, на котором он сидел.

Тридцать километров, обещанные пилотом, промчались как одно мгновение.

– Приготовиться к прыжку! – генеральским тоном крикнул авиатор.

Владлен Борисович поплелся в хвост.

– Прыгать только по моей команде!

Красносеев напрягся.

– Первый пошел! Так, так! Второй пошел! Дед, ты почему сидишь?! Быстро к люку!!!

Потапыч не шелохнулся. Пилот развернулся и со всего маху засветил кулаком тому в ухо. Это тут же возымело действие. Старик вскочил и со скоростью, которую от него было трудно ожидать, подбежал к месту высадки.

– Пошел!

Полет второй секретарь почти не ощутил – он был ярок и быстр, как молния. Когда его тело врезалось в огромный стог, он потерял сознание. Когда же он очнулся, то оказался в плотных мужских объятьях.

Потапыч, выпрыгнувший позже, упал в другой стог.

Глава 18

Лошадюк, прождав полчаса, стал уже терять надежду, но тут сверху на него свалилось тело. Внутри стога было темно и он не смог рассмотреть лицо. Но кто же это мог быть, кроме Анжелы?!

Готвальд Иванович со всей нерастраченной страстью обхватил ее и впился в нее устами. И тут же получил удар портфелем по голове.