Чайки за кормой (сборник)

Дверь стала угрожающе трещать. Владлен Борисович начал в панике метаться по небольшому помещению уборной.

– Не достанутся вам деньги! – крикнул он через дверь, – на водку да на девок хотите их потратить? Вот вам!!

Он резко открыл портфель, вытряхнул все его содержимое в унитаз и спустил воду. Доллары плотной массой забили толчок, и идти дальше по фановой трубе не хотели. Красносеев взвыл от бессилья и попытался пропихнуть денежную массу ногой. Но от этого унитаз забился еще сильнее.

Снаружи кто-то принес лом, и депутаты стали более интенсивно взламывать дверь.

– Врагу не сдается наш гордый «Варяг», – затянул Владлен Борисович, но это проблему не решило – деньги по-прежнему плавали в толчке.

Окна в уборной не было – даже просто выкинуть их на улицу он не мог. Оставалось единственное решение…

Второй секретарь сел возле унитаза и стал с отвращением есть зеленые американские деньги. Они отвратительно пахли мочой, но Владлен Борисович, насколько это было возможно, отключил вкусовые рецепторы и продолжал уничтожать банкноты единственно доступным в данных обстоятельствах способом.

Через десять минут, когда мощная дверь все же не выдержала депутатского напора и открылась, товарищи увидели следующую картину. На полу сидел позеленевший человек с всклокоченной бородой и безумными глазами. Он выхватывал из унитаза мокрые бумажки и нервно запихивал их в рот. При виде депутатов он дико засмеялся и громко крикнул:

– Накося, выкуси!

Товарищи с трудом оттащили Красносеева от толчка и выудили оставшуюся валюту. Ее осталось немного – не более тридцати тысяч.

Через несколько дней, в перерыве пленарного заседания, два депутата курили в специально отведенном для этой цели помещении и беседовали.

– Слышал, как чудак один из провинции деньги коммунистам привез?

– Как не слышать?! Он еще их в сортире съел, когда в своих собратьях разочаровался.

– Не все сожрал. Те, что остались высушили и в обменник отнесли. А там не взяли.

– Из-за того, что мочой воняли?

– Нет. Что им моча – деньги не пахнут. Фальшивые оказались.

– Постой, говорили, что они в банке были получены.

– Ну и что? Банковские хлопцы же не слепые – видят, что за клиент перед ними.

– Выходит, что он муки такие принял за простые бумажки с зелеными картинками?

– Выходит, что так.

– Да… А где сейчас этот чудак?

– В психушке говорят. А как вылечат, коммунисты собираются его к себе во фракцию забрать. Такие идиоты убежденные им очень нужны.

– Такая судьба у этих коммунистов – всегда биться за фальшивые ценности.

За окном тугим ритмом билась лихая перестроечная жизнь страны. Горизонт был покрыт плотной дымкой, но желтое солнце кое-где уже проглядывало…

* * *

… Из серого обшарпанного здания вышел человек, одетый в засаленный черный костюм. Он горбился и слегка припадал на левую ногу. Лицо его было болезненно худым, кожа имела нездоровый желтый цвет, но глаза пламенно горели. Человек остановился, осмотрел пространство вокруг себя и задумчиво почесывая свою рыжую ленинскую бороду сказал:

– Будут люди, будет и партия.

КАНДИДАТ

«Глядя на лица кандидатов, радуйся, что только один из них победит».

(Неизвестный мудрец)

Глава 1

Величественное здание тюрьмы в городе Волнограде было построено давно – более ста лет назад. Еще со времен конармии и диктатуры пролетариата оно не испытало на себе сколь-нибудь серьезного ремонта. По этой причине обветшалое сооружение в начале третьего тысячелетия не являлось гордостью городской архитектуры. Более того, будучи классическим образцом тюремного замка – хмурым, серым и давящим, оно навевало страх, и не только на своих непосредственных постояльцев, но и на проходящих мимо него вполне законопослушных граждан. Видимо, исходя из этого профилактического эффекта, и не было попыток изменить непрезентабельный облик здания.

Главная башня, в которой располагалась администрация, вздымалась высоко в небо. Она в завершении своем имела шпиль, острый и длинный, как шпага мушкетера. Остальные корпуса, которые заселялись принудительно, были поприземистее, имели угловатые формы, архитектурные изыски на их стенах отсутствовали. Благодаря этому, даже если убрать решетки и «реснички» с окон, можно было легко определить назначение сооружения.

На небольшой площади перед зданием все еще стоял Ленин, по-прежнему указывающий каменной рукой куда-то на Восток. Поскольку место это было за время социализма «раскручено», весь постамент был обклеен объявлениями «Куплю-Продам, Сдам-Сниму». Белые бумажки, неприкрепленные края которых трепал ветер, придавали ближайшей округе обжитой вид и слегка утепляли грозный вид тюремного здания.