Чайки за кормой (сборник)

Директор подскочил к двери и так резко ее захлопнул, что едва успевшая убрать голову женщина получила такой выброс адреналина, какой у нее не случался с девичьих времен, когда старшеклассник, провожая ее после танцев домой, неожиданно прижал в подъезде.

Бибекин повернул ставшее плаксивым лицо к Харитону и сказал:

– Уходите немедленно! Ваше присутствие и тем более ваши слова могут навредить моей деловой репутации.

– Вот это я, как раз таки, понял. Я не понял другое: где деньги на мою избирательную кампанию?

– Зайдите завтра, в любое время и мы решим…

– Как говорил один мой знакомый, ночной сторож: «Спать не хочется, а надо».

В дверь опять постучали.

Мондель широко улыбнулся, ближе подошел к директору и весело сказал:

– По глазам вижу – согласны. Не мучайте себя. Дайте возможность сердцу совершить правильный выбор. Поверьте мне: не стоит экономить на душевных порывах.

Перед глазами Бибекина поплыли радужные круги. Он, как во сне, достал из кармана портмоне, вынул всю, находящуюся там наличность и трясущийся рукой передал ее Харитону.

Тот ловко перехватил банкноты и быстро их пересчитал.

– Не густо. Двенадцать тысяч российских рублей, четыреста долларов США и восемьсот двадцать евро. Нужно больше.

– Все, что есть, – тихо промолвил Игнатий Борисович.

– Ну что ж, и на том спасибо. За оставшимся зайду завтра. До свидания. Удачи в бизнесе!

Харитон энергичным шагом покинул кабинет и, проходя мимо московских визитеров, заметил:

– Крепкий руководитель. Очень приятно с ним работать.

Бибекин проводил переговоры на автопилоте. Внутри он пребывал в полной прострации – его впервые так кинули.

«А может и вправду выберут его главой, и тогда…», – успокаивал он себя, но холодный пот, не переставая, катился по спине.

Глава 8

Рано утром Мондель придал своему лицу бодрый вид и двинулся к начальнику порта Ананасову.

Утро было свежее. С моря дул легкий, остро пахнущий водорослями, ветерок. Чем ближе были ворота порта, тем оживленнее становилось движение транспорта. Легковых автомобилей было мало, преобладали монстры автопрома – фуры, погрузчики, автокраны.

У Монделя внутри закипала кровь. Но не внешние факторы этому способствовали – тут имелись другие причины. Он отчетливо понимал, что, возможно, именно сейчас у него произойдет самая важная встреча, от которой может зависить успех всего мероприятия.

Напрямую в кабинет Харитон решил не идти. У него была масса трюков, помогающих преодолеть барьеры, обычно выставляемые секретаршами, и множество вполне убедительных поводов начать разговор с большим начальником. Но сейчас, подсказывала ему интуиция, был не тот случай. Ананасова он решил ловить на открытом просторе.

Охранники – самый осведомленный народ в любой фирме. Это знают многие, знал это и Мондель.

– Ну, как дела, Кузьмич? – развязано спросил Харитон, подходя к облаченному в черную траурную форму стражнику, стоящему на входе в управление порта.

– Ничего, сойдет… Только я не Кузьмич, а Борисыч. Кузьмич в другой смене.

– А, ну да, ну да… Тетка еще хворает?

– Выздоровела уже. Но только не тетка, а теща.

– Ну да, ну да. Вот видишь, как хорошо!

– Ничего хорошего. Плохо.

«Чего бы еще у этого дурика спросить?»

– Ты, Борисыч, из какого военкомата призывался?

– Из Приморского, из какого же еще?!

– Ты смотри, и я из Приморского! Вот совпадение!

– Так, почитай, полгорода – из Приморского, – хмуро ответил охранник: разговор с прилично одетым господином его развлекал, но не радовал.

– Ты, Борисыч, коньяк пьешь? – спросил Мондель, поняв, что окольные пути не для этого случая.

– Бывает, конечно, что и коньяк. Но зарплата наша не позволяет этого делать – на квартплату не останется.

– Тут я тебе могу поспособствовать. Не с ЖКХ, конечно, – тут и президент осилить не может, а с коньяком.

Охранник выжидательно затих.

– А скажи мне, Борисыч, бывает ли вне своего кабинета ваш уважаемый господин Ананасов?

– А ты его, случаем, не кокнуть хочешь?

– Совсем даже наоборот. Известие хочу ему радостное сообщить. Но только не прилюдно, а самому ему лично.

– Ну, если в такой диспозиции, то можно и сказать. А коньяк-то марочный?

– Какой в магазине есть, такой и пить будешь.

– В магазине разный есть…

– Это детали. Итак?

– Николай Варфаломеевич с девяти утра до девяти тридцати каждый день делает обход одного из районов порта. Сегодня он будет на Центральном.

– А где он, этот Центральный?

– Вон, как раз напротив.

– Что ж, спасибо тебе, Борисыч, помог ты хорошему человеку. Кузьмичу привет.

– А это… коньяк как же?

– Коньяк… Это ближе к вечеру. На работе выпивать – семью без зарплаты оставлять. Занесу, занесу, Борисыч, не переживай!

– Как же не переживать-то?!

– Десятилетняя жена арабского шейха при разводе потребовала свою долю имущества шоколадными конфетами и куклами Барби.

– Чего?!

– Получила она свои Барби. И ты получишь… Не обязательно сегодня… И не обязательно коньяк…

Ответив, Мондель спешно, но в рамках приличия, устремился к проходной района – было уже без пяти девять. Там он ткнул в нос охранника журналистское удостоверение с не своей фотографией и закричал: