Чайная роза

— Но кем? Ником? Он отказывался ходить даже к маклеру, не то что в банк.

— Нет, лордом Элджином. Его отцом. Незадолго до своей смерти Ник сказал мне, что отец перевел в его фонд большое количество ценных бумаг и не отдаст их без борьбы. Хотя фонд по всем правилам принадлежит тебе, Рандольф Элджин может попытаться заблокировать передачу. По моему мнению, он так и сделает. Я еще не видел человека, который безропотно отдал бы другому три с лишним миллиона долларов.

— Тогда борись с ним, Тедди. Делай все, что потребуется. Я заплачу. Отец Ника — ужасный человек. Я с удовольствием отберу у него деньги. Может быть, пущу их на какое-нибудь благое дело. Такое, которое одобрил бы Ник. Например, на стипендии для студентов художественных колледжей или пожертвование музею «Мет».

— Ладно. — Тедди зашелестел документами, отыскивая нужный. — Ты должна сказать, будешь ли пользоваться фондом в его нынешнем виде или хочешь, чтобы его обналичили и перевели деньги на твой счет.

— Пусть обналичат, — сказала Фиона и снова начала массировать виски. Эта тема ей осточертела.

— Ты уверена? Может быть, Элджину будет легче отказаться от ценных бумаг, чем от такой суммы наличными. Насколько я помню, там есть акции нескольких вполне приличных компаний и целая куча акций одного неудачника. Давай посмотрим. «Эйбингдон Паблишере»… «Амалгамейтед Стил». Эта из солидных… «Битон». «Уикс Мэньюфэчурерс»… «Брайтон Миллс»… Ага, вот оно, гнилое яблоко! Чайная компания, Фиона, твои коллеги. «Чай Бертона». Господи, зачем Элджину понадобилось покупать так много? И почему он за них так цеплялся? Они же потеряли две трети первоначальной стоимости!

Фиона перестала тереть виски.

— Тедди, что ты сказал? — шепотом спросила она.

— Э-э… «Чай Бертона».

— Сколько там точно? — спросила она, схватив бумагу и перо.

Тедди провел пальцем по колонке:

— Изрядная сумма.

— Сколько, Тедди?

— Четыреста пятьдесят тысяч.

У Фионы перехватило дыхание. Тедди посмотрел на нее. Ее глаза стали размером с блюдца.

— Так вот в чем дело… — пробормотала она. — Лживый ублюдок! Мошенник! А я-то не могла понять, как ему удается сохранять пятьдесят один процент акций при таких долгах. Вот, значит, как он это делал…

— Что делал, Фиона?

Она не ответила. Рывком открыла верхний ящик стола, достала папку, открыла ее, просмотрела документы и начала что-то лихорадочно высчитывать. — пятьдесят два процента, — наконец хрипло сказала Фиона. — Черт побери, у меня пятьдесят два процента!

— Процента чего?

— «Чая Бертона», Тедди. Дай взглянуть, — сказала она и потянулась за банковскими отчетами.

Тедди передал их ей. Последние отчеты лежали сверху. Она листала их квартал за кварталом, пока не нашла то, что искала: покупка акций «Чая Бертона». Они поступили в фонд Ника в марте 1894-го. Элджин заплатил за каждую акцию почти три фунта — около пятнадцати долларов. В то время их общая стоимость вместе с другими ценными бумагами фонда Ника, стоившими около ста шестидесяти тысяч фунтов, составляла громадную сумму в полтора миллиона фунтов. Она быстро нашла собственные счета за тот же квартал и выяснила, что платила за акции «Чая Бертона» от восемнадцати до двадцати одного доллара. Акции Ника были приобретены с большой скидкой.

Потом Фиона сравнила отчеты фонда Ника за март 94-го с самыми последними — за март 98-го. Хотя все акции, кроме «Чая Бертона», приносили прибыль, но потери Бертона были так велики, что общий счет по сравнению с мартом 94-го стал вдвое меньше. Четыреста пятьдесят тысяч Ника, вложенные в «Чай Бертона», теперь превратились в сто пятьдесят тысяч.

Даты, разница в стоимости акций, потери… все это встало на свои места, щелкнуло, и головоломка сложилась.

— Тедди, отдашь мне фонд Ника целым, — сказала Фиона, оторвавшись от отчетов. — Чего бы это ни стоило. Ты понял меня? Я должна иметь все эти акции. Начни сегодня же. Пошли в «Альбион» письмо… нет, телеграмму… — Внезапно ею овладела паника. — Элджин ведь не может продать акции, правда? — тревожно спросила она.

— Конечно нет. Счета Ника заморожены до тех пор, пока завещание не пройдет проверку здесь, в Нью-Йорке. Сейчас они по закону принадлежат ближайшему родственнику. То есть тебе.

— Отлично. Отлично. Сообщи Элджину о моем желании немедленно. — Она встала и начала расхаживать по кабинету. — Сегодня же вечером пошли ему телеграмму. Сегодня же. Кто-нибудь в твоей конторе может это сделать? Я хочу, чтобы он узнал об этом завтра прямо с утра. Все, Тедди, иди. Тебя отвезет мой кучер. Ты успеешь попасть в свою контору еще до суда.

Тедди, изумленный до крайности, пошел к карете. Фиона заставила беднягу поклясться, что он отправит телеграмму, и велела кучеру везти его как можно быстрее.

Вернувшись в кабинет, Фиона снова села в кресло и оцепенела. Она не знала, смеяться ей или плакать. Оказывается, акции Бертона, за которыми она так отчаянно гонялась, все это время лежали в инвестиционном фонде ее мужа. Тридцать процентов от полутора миллионов. Прямо в руках Ника.