Чайная роза

— Тред-юнионы. Число их членов умножается с каждым днем. Вскоре ими станут все жители Уоппинга. Попомни мои слова, не пройдет и года, как начнется стачка. Тред-юнионы спасут рабочий класс.

— И как они это сделают? Добьются того, что нам станут платить лишний пенни в час? Чтобы мы умирали с голоду медленно, а не сразу?

— Не начинай, Фиона… — предупредила Кейт.

— Хорошая позиция. Это Джо Бристоу вбил тебе в голову такие мысли? Все рыночные торговцы одинаковы. Слишком независимые. Им плевать на других представителей своего класса.

— Джо совсем не обязательно что-то вбивать мне в голову. У меня своих мозгов хватает. И я вовсе не против тред-юнионов. Просто предпочитаю действовать по-своему. Тому, кто будет ждать, что владельцы пристаней и фабрик ответят горстке каких-то профсоюзных активистов, придется ждать очень долго.

Падди покачал головой:

— Нужно объединяться, платить взносы и тратить часть своего жалованья на всеобщее благо. Иначе ты уподобишься им.

— Не уподоблюсь, па! — с жаром ответила Фиона. — Я работаю каждый день, кроме воскресенья, так же, как ты. Конечно, я считаю, что рабочие должны жить лучше. Но не собираюсь сидеть на заднице и ждать, когда Бен Тиллет принесет мне все на блюдечке!

— Фиона, последи за языком, — сердито сказала Кейт, проверяя тесто.

— Па, ты всерьез думаешь, что Уильям Бертон позволит рабочим своей фабрики вступить в тред-юнион? — уперлась Фиона. — Ты тоже работаешь на этого человека и знаешь его не хуже, чем я. Это же настоящее бревно. Он не захочет делиться с рабочими прибылью.

— Детка, ты не понимаешь одного. Нужно с чего-то начать! — пылко воскликнул Падди, выпрямившись на стуле. — Нужно ходить на митинги и агитировать всех рабочих Бертона вступать в тред-юнионы. И докеров, и работниц чаеразвесочной фабрики. Тогда у Бертона не будет выбора и ему придется принять наши требования. За маленькими приобретениями последуют большие. Вспомни работниц фабрик Брайанта и Мэя. Девушки протестовали против штрафов за разговоры и даже за отлучку в туалет. Не прошло и трех недель, как они победили. Всего-навсего несколько девушек! Попомни мои слова, Фиона, все дело в количестве людей. Тред-юнионы принесут избавление докерам и всему рабочему классу.

— Ага, как же, — откликнулась она. — Пока что мне хотелось бы избавиться от таких речей.

Падди грохнул кулаком по столу, заставив жену и дочь вздрогнуть.

— Хватит! Я не желаю, чтобы представители моего класса перечили мне в собственном доме! — крикнул он, схватил газету и с треском сложил ее.

Фиона вспылила, но поняла, что открывать рот не следует.

— Неужели ты никогда ничему не научишься? — спросила ее мать.

Дочь пожала плечами так, словно это не имело никакого значения, и начала собирать ложки и вилки, но провести Кейт ей не удалось. Как бы ни злилась Фиона, ей пора было понять, что свое мнение следует держать при себе. Падди всегда говорил, что его дети должны думать самостоятельно, но, подобно всем отцам, предпочитал, чтобы дети думали таи же, как он сам.

Кейт переводила взгляд с мужа на дочь и думала: «О господи, как они похожи! Те же волосы, черные как смоль, те же синие глаза, тот же упрямый подбородок. И так же полны высоких идей: ирландцы есть ирландцы. Мечтатели. Падди сам мечтает о дне, когда капиталисты раскаются в грехах, а свиньи начнут летать. А эта девчонка мечтает о собственном магазине, понятия не имея, как трудно ей придется. Но разве ей можно что-то сказать? Впрочем, так было всегда. Такая уж она уродилась».

Старшая дочь сильно тревожила Кейт. Ее упорство и целеустремленность были пугающими. Внезапно мать ощутила приступ жалости. Кто еще из фабричных девчонок мечтает о собственном магазине? Если Фиона откроет его и потерпит неудачу, это разобьет ей сердце. И тогда она всю жизнь будет жалеть о том, чего не следовало желать с самого начала.

Кейт часто говорила о своих тревогах мужу, но Падди гордился старшей дочерью и говорил, что девушка с сильным характером дорогого стоит. Дорогого стоит? Кейт в этом сомневалась. Сильный характер мешает девушкам работать и навлекает на них побои мужей. Что толку в сильном характере, если весь мир спит и видит, как бы его сломать? Кейт вздохнула. Вздох был по-матерински тяжелый. Ответа на эти вопросы придется подождать. Обед готов.

— Фиона, где твой брат? — спросила она.

— Собирает куски кокса у газового завода. Сказал, что продаст его миссис Макколлум и ей не придется платить за уголь для камина.

— Этот малый — настоящий Английский банк. Удавится за фартинг, — проворчал Падди.

— Хватит! Это моя кухня, а не пивная! — вспыхнула Кейт. — Фиона, поставь соус на стол!

На крыльце раздался стук. Входная дверь открылась, и стук повторился в коридоре. Это шел Чарли, таща за собой деревянную тачку.

Маленький Симус вскинул голову и радостно завопил:

— Уайтчеплский Убийца!

Кейт нахмурилась. Она не одобряла новую игру своих сыновей.

— Да, мальчишка! — ответил замогильный голос из коридора. — Это Уайтчеплский Убийца, властитель ночи, пришел за плохими детьми!