Chanel No.5. История создателя легенды

Так проходит вечер, они играют по очереди, оценивают интерпретации, слушают друг друга. И не смотря на то, что дома у Иды уже нет, благодаря Марине она оказывается не только не лишенной своего прошлого, но более того, она чувствует, что может передать его дальше, через длинные, тонкие, такие тонкие пальцы этой юной виртуозной девушки. Затем они начинают играть в четыре руки, и когда Серж приходит, он видит их рядом, двух молодых девушек из прошлой жизни, погруженных в свои интерпретации. Толстая дама открывает ему дверь, ворча, что у нее есть дела поважнее, и что эти двое вполне могли бы встать и открыть дверь сами, и что ее муж скоро будет дома, и надо успеть приготовить обед до его возвращения, «а из чего вы мне его велите готовить, я вас спрашиваю…» Серж не может отвести глаз от картины, которая открывается перед его взором. Свет едва падает на пианино, лица в его ореоле, глаза, устремленные на партитуру, бегущие руки, движение, которое ускоряет и увлекает два тела в ритме дыхания, приподнятых, кружащихся, и вот они чуть-чуть восстанавливают силы, чтобы полностью отдаться финалу произведения, в завершение которого они остаются в восторге, но совершенно измученные. Спустя минуту тишины он аплодирует и кланяется дамам. Ида и Марина с удивлением оборачиваются к нему. Ида представляет девушку, которая предлагает им выпить чаю.

Когда муж толстой дамы приходит вечером домой, он застает за столом двух незнакомых людей и Марину, и кажется, будто они знакомы уже целую вечность. Жена объясняет ему, что это хозяйка квартиры, ну, бывшая хозяйка. Он с важным видом подходит к Иде. Немного смущенный простотой и естественной элегантностью, исходящими от молодой женщины, он прочищает горло и торжественно заявляет, что он, Владимир, и его жена Ирина, а также Марина теперь являются жильцами этой квартиры. Им разрешено разделять эту жилплощадь, поскольку он и его жена принадлежат к рабочему классу. Что же касается юной девушки, то она добилась признания в области, в которой он лично ничего не смыслит, но это совершенно неважно, поскольку заслуг у нее, судя по всему, все равно достаточно.

Мгновением раньше они купались в страстных аккордах, которые перенесли их в мир, далекий от революций, войн, холода и голода. Но с приходом этого человека все это резко оборвалось. Ида встает, обращает к Сержу вопрошающий взор, тот в ответ мотает головой. Нет, он ничего не смог получить. Ида бросает последний взгляд на свою комнату, раздумывает, снимает икону Христа и Богородицы и кладет ее в чемодан, закрывает его. Главное она взяла. Прощайте, картины, мебель, безделушки, книги… Она поворачивается к Марине и говорит, как она счастлива, что ее пианино теперь принадлежит девушке, и что ее дорогие партитуры могут пригодится в ее музыкальной жизни. Ида уходит, не глядя на пару, которая рада тому, что она покидает их помещение.

Серж отвозит Иду на станцию и провожает к поезду. Он обещает приехать к ней, как только сможет, и сожалеет, что не смог вернуть квартиру. Но Ида прерывает его:

– Да будет так. На то воля Божья.

Серж пристально смотрит на свою подругу. В ее больших голубых глазах он видит лишь отдаленное эхо угасающего прошлого, того прежнего времени, от которого уже не осталось и следа. Он берет ее руку и долго сжимает. Она кажется ему такой достойной, эта его подруга, высокая и прямая, стоящая с маленьким чемоданчиком на перроне, готовая сесть в поезд, который увезет ее далеко от Москвы, далеко от прежней жизни… Он хотел бы заключить ее в объятия, сказать ей, что вот он, здесь, для нее, он… но поезд уже уходит, увозя Иду.

Глава 4 Киев – Москва

Эрнест

Весна 1918

В апреле 1918 года мое положение в Киеве сделалось невыносимым. После долгих переговоров с украинским правительством я получил разрешение на выезд, не только для моих секретарей и меня, но и для группы беженцев из миссии Бертло, прибывших из Румынии и присоединившихся к нам, чтобы бежать от немцев. Среди этих беженцев с нами полковник Доноп, который потом займет важную должность в командовании союзными войсками в Архангельске, и полковник Масарик, в будущем – первый президент Чехословацкой Республики. Эти двое вместе сформировали Чехословацкий корпус. Нас также сопровождает подполковник Довойно-Соллогуб, который позже примет участие в формировании Польского легиона в Архангельске, а кроме того – четыре офицера новой Польской армии (бывшие офицеры Русской императорской армии), три женщины – врачи Красного Креста с румынского фронта, три французские медсестры, лейтенант Вебстер, агент разведывательной службы британской миссии в Киеве, румынский офицер, раненный бельгийский солдат и еще несколько военных. Всего двадцать шесть человек. Конвой отправляется в Москву, путешествие обещает быть столь же трудным, сколь и опасным.