Chanel No.5. История создателя легенды

Будучи командиром дивизии броневиков в Петрограде во время Октябрьской революции Хрисанфов получил задание помочь Керенскому бежать из Гатчины. Главнокомандующий спрятался в укрытии на пути в Харьков. Узнав, что все броневики в Харькове теперь в руках большевиков, Хрисанов решает уничтожить их, взорвав гараж, в котором они находятся. Его арестовывают при выходе из помещения. Судят на ходу, приговаривают к расстрелу, запирают в авторефрижераторе, затем доставляют в какой-то тупик, где находится группа из еще шести осужденных – двух офицеров, двух женщин, в их числе крестьянка, священник и государственный служащий, со знаками отличия судьи. Солдаты выстраиваются, он слышит, как в ружья заряжают патроны и щелкают затворы. Хрисанов думает, что настает его последний час: приказ отдан, оглушительный грохот, и тут ему на лицо брызнуло что-то теплое. Он толком не успевает понять, ранен ли и в сознании ли он вообще. Голоса стихают, и тут он приходит в себя: оказалось, что на него упала женщина и ударила его. Из-за того, что он тоже рухнул на землю, его сочли за мертвого. Значит, он в безопасности! Он убегает; ему удается убить часового и забрать его пальто и пистолет с патронами. Отныне он ходит под личиной «товарища» и стража революции, поездом выдвигается в Петроград, где устраивается рабочим в автомастерскую. Чуть позже из-за проблем со здоровьем Хрисанфова доставляют в англо-русский военный госпиталь, где он находит знакомых. Со временем его здоровье восстанавливается, и ему предлагают вступить в ряды Красной армии, заняться автомобилями Генштаба. Но тут Хрисанова узнает один из свидетелей организованного им побега Керенского и доносит на него. Ему ничего не остается, как снова бежать, и 12 июля он прыгает на товарный поезд до Архангельска. Во время одной из остановок в пути он случайно встречает Бека, поступившего на военную службу добровольца, которого уже встречал ранее в Петрограде, в штабе военного округа. Мужчина говорит ему, что работает на иностранные посольства, и спрашивает, может ли он рассчитывать на его помощь. Хрисанфов кивает. Он намерен устроиться в Архангельскую стрелковую дивизию в качестве начальника связи под чужим именем, что идеально подойдет для сбора информации. Предполагается, что Бека он возьмет в качестве своего заместителя. Так они и делают. Однако вести двойную игру небезопасно: их знакомого капитана ловят с поличным при передаче денег и записки «английским шпионам». Капитана расстреливают, а друзья не могут его спасти. Затем последовало поступление в генеральный штаб одного полковника, который хорошо знал Хрисанфова в Петрограде. Попытается ли он разоблачить его? К счастью, в это же время в Архангельск приходят англичане, и Хрисанфов принимает активное участие в их встрече. Его снова назначают командиром дивизии броневиков, он может свободно использовать свое имя, ему возвращают звание, он может снова надеть форму. Он посвящает себя своему делу, не жалея сил, вплоть до ареста, который происходит в результате доноса и приводит его к полному непониманию, глубокому разочарованию и ожесточению по отношению к союзникам.

Читая текст Хрисанфова, я глубоко убеждаюсь в его невиновности. Таково же и мнение судей, которые освобождают его. Хрисанфов возобновляет службу в армии 9 ноября.

Другой наш заключенный, Николай Александрович фон Дрейер, остается загадкой. Я собрал все доступные свидетельства, к которым добавлено горькое письмо его матери, подчеркивающее всю драму гражданской войны:

«Если большевизм делает виновным моего сына, то половина населения России должна быть заключена в тюрьму или предана смерти. Здесь мой сын сидит в тюрьме за большевизм, а там его брат расстрелян большевиками. Это страшный ужас, кошмарный ужас… Гибель моего сына в Петрограде, от рук большевиков, моего сына, который провел четыре года на фронте, все же не повергла меня в отчаяние. Там действует темная, примитивная и бессознательная сила. Мой второй сын пропал год назад и, возможно, тоже мертв. Он выполнил трудную задачу по переброске наших войск во Францию. Мой старший сын находится в тюрьме в городе Архангельске, и мне ни от кого не удалось добиться обвинительного заключения против него…»