Chanel No.5. История создателя легенды

Они идут на прогулку в лес, каждый держит за руку Эдуарда, но он вскоре убегает вперед, пытаясь поймать бабочку. Медленно Серж погружается в мир Ивановского. Изящные жесты Иды, то, как просто она подчиняет свою жизнь новому закону, встреча с Катей, дядей Сергеем и тетей Хельмой, двоюродными братьями Сережей и Володей, с Клавдией и Павлом превращают эти три дня, проведенные им в Ивановском, в сокровище человеческой заботливости, которое он надежно прячет в своем сердце. Конечно, жизнь здесь не так проста, но этот маленький мирок живет, и можно даже просто быть счастливым, радуюсь возможности просто быть вместе. Серж занимает свое место в этом маленьком мире. Очень искусный и творческий, он участвует в изготовлении декораций для следующего спектакля, который хотят устроить кузены. Он не скрывает радости от того, что позволяет пальцам скользить по дереву, гравировать, рисовать… Так давно он этим не занимался… Или, может быть, дело в этом невероятном напряжении последних месяцев в Москве. Теперь он будто бы переносится в другое, прежнее время, где эта жизнь и эти движения наполняли его радостью! Его подруга встречает все трудности с таким благородством и смирением, сохраняя нетронутой свою веру и, прежде всего, ставя любовь к своей семье и музыке выше всех материальных забот. Она стремится к самому главному в жизни и питается им. Это глубоко трогает Сержа. Когда он садится на поезд обратно в Москву, он увозит в своем сердце образ Иды, ее чистую и вдохновляющую дружбу как глоток свежего воздуха перед лицом жизни во французской военной миссии.

Глава 3 Аресты, экспроприация, голод и морозы

Лето 1918 года стало поворотным моментом в жизни французов в Москве. В июле было произведено несколько арестов солдат и гражданских лиц, за которыми, после захвата Архангельска союзниками, и последовала «облава» на французов и англичан. Забрали около шестидесяти французов и двадцати англичан. В сентябре, после покушения на Ленина, бушуют репрессии, на этот раз против французских монахинь в Москве. Французы стали врагами, «контрреволюционными империалистическими бандитами». Красный террор уничтожит за два месяца от 10 до 15 тысяч человек всех национальностей. Их арестовывают, грабят, отбирают имущество, бросают в тюрьмы.

Через месяц сестер отпускают, за исключением одной, она останется в тюрьме до декабря. Постепенно освобождают тех, кто был арестован 5 августа. Они в спешке регистрируются на репатриацию. Лишения и тяготы тюремной жизни берут верх над их сомнениями в необходимости отъезда. Затем аресты возобновляются, это происходит волнами: четыре офицера и тринадцать солдат из военной миссии, дипломаты и еще гражданские, инженеры, журналисты… но те, что остался во французской общине и на свободе, не забывают своих заключенных и организуются с Красным Крестом, посылают им еду, потому что тюремная еда ужасна: щи, тухлая селедка и немного черного хлеба. Также им передают книги.

Распространяются репрессии, арестованных шантажируют: так, журналисту Л. Нодо предлагают сделать письменное заявление с осуждением интервенции союзников в Россию взамен на свободу… Он отказывается и проводит в заключении многие месяцы.

Всех заключенных допрашивает другой француз, зловещий Де ла Фар, отъявленный большевик, секретарь Петерса, уполномоченный по борьбе с контрреволюцией. Латыш Петерс – настоящий хозяин России: он командует всей Красной гвардией. Именно он отдает приказ расстрелять всех буржуев. И французы, предстающие перед Де ла Фаром, молодым человеком двадцати трех лет, воспитанным в Петрограде монахинями, во французской школе и на средства правительства, подвергаются не только его допросам, но и унижениям со стороны человека, которого они воспринимают как предателя своих соотечественников.

В октябре 1918 года люди, оставшиеся от военной миссии, были подвергнуты осаде, которая длилась неделю, и в результате всех, за исключением лейтенанта и еще нескольких человек, арестовали. Два адюътанта (включая Сержа) делают все возможное, чтобы освободить заключенных. Один из них, бизнесмен П. Дарси, больной, истощенный, в декабре 1918 года скончался, так ничего и не добившись. Перемирие подписано, и Франция больше не воюет с Германией. Но в России французские экспатрианты до сих пор живут в страхе. Обратит ли Франция на них внимание?

В конце концов Л. Нодо, после четырех месяцев заключения, пишет по требованию большевиков знаменитую статью, осуждающую интервенцию союзников в России. Похороны П. Дарси в начале января 1919 года унылы: останки бывшего президента Торгово-промышленной палаты и Санкт-Петербургского благотворительного общества провожают на кладбище около пятнадцати французов, медленно идущих через густой снег, небольшой костяк, группка самых стойких мужчин и женщин, которые хотят отдать последний долг уважаемому ими человеку, перенесшему так много страданий.