Чао, Италия!

Но итальянцы действительно воевали с нами, и ARMIR – итальянская армия в России, она там положила много своих сыновей.

Один из моих учителей, его, к сожалению, уже нет в живых, посол Семен Петрович Дюкарев, однажды мне рассказал, что когда был юношей и окончил московский университет с итальянским языком, его, сразу после войны, взяли на работу в комиссию по расследованию преступлений на оккупированных территориях. Тогда как раз готовился Нюрнбергский процесс и нужны были свидетельские показания. У этих комиссий было несколько подразделений – немецкое, мадьярское, румынское, испанское и итальянское. Их миссия заключалась в том, что нужно было ездить по оккупированным территориям и собирать свидетельские показания.

Так вот, итальянская подгруппа была распущена, где-то, через три месяца, потому что за эти месяцы, катаясь по Дону, они наскребли всего одну бумажку. В ней было свидетельство одной старой бабки, рассказавшей, что какой-то итальянец украл у нее курицу. Все! Жалоб не было, потому что итальянцев не воспринимали как врагов.

А что касается принятия или неприятия фашизма, то, может, в этом и есть наше сходство.

Мы ведь тоже приняли свой тоталитаризм, сталинизм.

Сейчас широко отметили столетие футуризма – в 1909 году в газете «Фигаро» был опубликован знаменитый манифест Филиппо Томазо Маринетти. Напомню, что футуристы – это революционная прослойка, революционное искусство, казалось бы, не приемлющее нацизм.

Ну и что?

Маринетти, тем не менее, вступил в фашистскую партию.

А наши футуристы? Они ведь тоже были «комиссарами», пусть не всегда по должности. Хотя, и по должности – например, Шагал «комиссарил» в Витебске.

Они все были вначале востребованы советской властью, они служили «новому революционному искусству» верой и правдой, наполняя его своими стихами, плакатами и фильмами с отрицанием старого мира. Потом все они оказались «ненужными попутчиками», может быть за исключением Маяковского, который с легкой руки товарища Сталина был провозглашен величайшим поэтом социалистической эпохи.

А всех остальных сбросили с корабля истории.

Цезарь XX века

– Хорошо, возвращаясь к дуче… – напомнил я.

– Это очень деликатная тема, – Букалов сделал предостерегающий жест.

– Будем говорить деликатно.

– Хорошо, – согласился Алексей. – Начнем с того, что отношение к Муссолини здесь, прямо скажем, неоднозначное. Конечно, здесь нет такого юридического положения, как, скажем, в Германии, когда ты можешь получить срок за апологетику фашизма. Но, в то же время, его пропаганда тут является запрещенной. Более того, какие-то вещи происходят прямо на наших глазах.

Я, например, прямо сейчас из новостей узнал, что власти Предаппио, где родился и похоронен дуче, запретили продавать на территории города сувениры, исторические предметы, открытки, значки и другие вещи с фашистской символикой. Между прочим, за нарушение запрета – штраф в 500 евро!..

Но, с другой стороны, когда итальянцы говорят о Муссолини, они всегда вспоминают какие-то положительные вещи, которые он сделал.

Например, мы от наших русских путешественников знаем, что центральная Италия, Рим, Кампания – это были гиблые места, где все болели малярией. И именно Муссолини осушил болота.

Но именно он начал иссушать мозги итальянцев заявлениями, что современные итальянцы – прямые потомки великих римлян. С антропологической точки зрения это абсолютная глупость, потому что Апеннины видели столько нашествий варваров, что о прямых потомках речи нет. Однако идеологически Муссолини все время подбадривал народ: вот великая империя, вот мы ее воссоздаем. И все фашистские знаки в эту риторику укладывались. Дуче как будто себе поставил цель доделать то, что не доделали императоры.

Думаю, он мнил себя Цезарем.

И у меня есть доказательства.

Когда Муссолини начал свою абиссинскую авантюру – войну с Эфиопией, он сказал своим генералам: «Вы там, ребята, подберите для меня какой-нибудь обелиск и привезите его в Рим».

Он дал такой приказ, потому что римские полководцы привозили в Рим обелиски древнего Египта как трофеи, чтобы показать своему народу, что Египетское царство завоевано. Ведь телевидения не было, и продемонстрировать собственному народу торжественный марш римлян перед великими пирамидами было невозможно.

В те времена проблемы пропаганды решались громоздко, но просто: до сих пор весь Рим уставлен десятками этих обелисков. Они стоят во всех центральных местах Рима, увитые иероглифами.

Кстати, когда-то это было шоком для первых христиан и для варваров, которые разоряли Рим. И первые христиане, придя сюда, первым делом посшибали эти обелиски, потому что они считались знаками язычества, а нужны были исключительно символы христианства. И после этого много веков эти колонны пролежали засыпанные землей на главном римском цирке Circo Massimo и про них забыли.

И уже значительно позже, когда стали строить современную столицу, лучшим зодчим Возрождения было поручено откопать эти обелиски и снова их установить.