Чапаев

Еще один секрет успеха — яркая и нестандартная манера представления героев. Они говорят простым и выразительным языком, который легко и с удовольствием воспринимает зритель. В «Чапаеве» много комедийных сцен: Гражданская война с ее смертями, кровью, болезнями, голодом предстает едва ли не карнавалом. Яркая утопия оказалась востребованной в повседневной советской жизни. Это было частью работы власти и государства с исторической памятью. Кинематограф был призван формировать мировоззрение советских людей, особенно молодежи. Образы бесшабашных и одновременно преданных советской власти Чапаева и его соратников были идеальными в этой конструкции.

Ставший киноклассикой сразу после выхода на экраны фильм начал второй этап превращения нашего героя в национальный миф, близкий каждому советскому гражданину. Режиссеры и актеры создали кинематографический шедевр. «Чапаев» — один из уникальных эпизодов в истории отечественного и мирового киноискусства, когда партийно-государственный заказ совпал с массовым запросом на фигуру народного героя. Через несколько лет, в годы Большого террора, когда из истории беспощадно вычищали имена потенциальных конкурентов Чапаева по Гражданской войне, чьи боевые заслуги и личная храбрость не уступали чапаевским: Василия Блюхера, Ивана Каширина, Епифана Ковтюха, Ивана Кожанова, Александра Павлова, Витовта Путны, Ивана Раудмеца и других начдивов и комбригов, «Чапаев» стал одним из инструментов исторической политики, формирования удобного для партии и государства образа прошлого. Яркий образ начдива на лихом коне позволял вытеснить из истории Гражданской войны десятки и сотни красных командиров, ставших за считаные месяцы «врагами народа» и «шпионами иностранных разведок». Среди них, кстати, оказался и преемник Чапаева на посту начальника 25-й дивизии Иван Кутяков.

Сценаристы фильма и его высочайшие редакторы намекали зрителям: правильный, пусть и необразованный и с «загогулинами» характера лидер, умеющий расставить повсюду «своих людей», важнее регулярной и систематической организации даже в такой сложной и ответственной сфере, как военное дело. Он способен своим талантом переиграть профессионала и победить вопреки правилам и законам. Народу подсказывали наилучшее устройство государства и общества — найти достаточно самородков, способных обеспечить успех в любой сфере.

«Чапаев» оказал воздействие на умы не только в Советском Союзе. В 1936 году, после демонстрации кинофильма в Испании, в 13-й интербригаде сформировали 49-й батальон, на знамени которого было написано: «Чапаев». Среди бойцов батальона был бывший белый офицер, воевавший против Чапаева на Гражданской войне, — Владимир Глиноедский.

Как и многие другие легендарные герои Гражданской войны, Чапаев стал «пароходом и человеком»: перед войной его именем были названы несколько гражданских судов и канонерская лодка. В годы Великой Отечественной войны именем Чапаева были названы сотни партизанских отрядов и бригад. После Великой Отечественной войны именем легендарного начдива назвали крейсер.

Фильм дал мощный толчок развитию чапаевского и околочапаевского фольклора, особенно в Поволжье и на Урале, который часто напоминает народные предания о Емельяне Пугачеве. Это обусловлено географическим фактором: оба действовали на этой территории и массовым восприятием героев как борцов против «господ», за неведомые народное счастье и волю. В народных сказах их герой оказывается неуязвимым богатырем и волшебником, способным найти выход из любой ситуации. В одном из них Чапаев идет в атаку, белые ведут ожесточенный огонь по красному командиру, но Чапаев невозмутимо идет вперед. Сражение, разумеется, завершается разгромом врага, а начдив «после боя шинель вытряхнул, из нее все пули, в него попавшие, высыпались». В другой «красной былине» белым удается захватить Чапаева в плен, но наш герой и здесь обманывает противника: «Попросил у белых воды напиться, ему принесли ковш, он в него нырнул и исчез».

Советские дети играли в «Чапаева» так же, как американские — в ковбоев и индейцев, а дореволюционные российские — в казаков и разбойников. Всенародная любовь к Чапаеву и фильму не угасала многие годы. Американские социологи указывали на любопытный феномен: даже эмигранты третьей волны, покинувшие СССР в послевоенные годы и не испытывавшие симпатий к советской власти и ее героям, тем не менее любили смотреть «Чапаева».