Чарли Чан идет по следу

Я долго думал, как себя обезопасить, и меня осенило. Надо пойти к Эверхарту и сказать, что я припрятал в надежном месте записку, в которой упомянул имя своего убийцы на случай, если со мной произойдет беда. Надеюсь, это поможет. Я приготовил такую записку, но не назвал в ней имени Эверхарта. Даже если он расправится со мной, старая история не должна всплыть, иначе это повредит тебе, дорогая, а я не могу с этим не считаться.

Нынче в полдень я передал конверт с запиской кое-кому из нашей группы, кто вне подозрений, а потом, увидев Эверхарта в холле, подошел к нему и рассказало записке, в которой якобы указано его имя.

Теперь я еду с группой в Ниццу. Уверен, что в дороге этот тип мне ничего не сделает, а по прибытии я что-нибудь придумаю. Скоро я окажусь в Сан-Ремо, дорогая, и мыс тобой вместе скроемся. Нужно на время исчезнуть, и Скотланд-Ярд нам не помеха.

Дорогая, я пока не скажу тебе, под каким именем путешествует Эверхарт, – ты чересчур впечатлительна, к чему попусту терзать себя? Не беспокойся и держи все в тайне, иначе, если ты кому-нибудь проговоришься, твоей карьере придет конец. Если Эверхарт убьет меняв Ницце, ради бога, уезжай из Сан-Ремо до того, как там появится группа. Отправляйся в Геную, а оттуда первым пароходом – в Нью-Йорк. Умоляю тебя!

Однако я надеюсь, что все будет в порядке. По прибытии в Ниццу дам телеграмму. Скоро мы воссоединимся, уедем куда-нибудь очень далеко и опять заживем счастливо, а Эверхарт уйдет в тень.

С любовью и преданностью твой Вальтер».

Дафф положил письмо в конверт. Острое чувство беспомощности охватило сыщика. Тот факт, что убийство Мориса Дрейка – случайность, не удивил инспектора: у него давно имелись смутные подозрения. Но это не снимает вины с преступника, который должен предстать перед судом. Теперь на счету изверга три жертвы. Кто же он? Тайт? Кеннуэй? Вивьен? Лофтон? Росс? Или все-таки Фенвик? Может, господин из Питтсбурга просто прикидывается трусливым и мелкими скандальными выходками отвлекает внимание от своих злодейств? «Нет, – в который раз подумал сыщик, взвесив все обстоятельства, – едва ли Фенвик застрелил Сибиллу Конвей».

Происшествие в лифте не давало Даффу покоя. Он спрятал конверт в чемодан и вышел из номера. По вестибюлю в одиночестве бродил Лофтон: лицо его было бледным, в глазах застыл ужас.

– Господи, – бросился он к Даффу, – что опять стряслось?

– Застрелили жену Хонивуда в лифте прямо у меня на глазах, – холодно сообщил сыщик. – Она хотела назвать мне имя убийцы Дрейка и своего мужа. Убийца – из вашей группы.

– Из моей группы? – тупо повторил Лофтон. – Да, теперь все ясно. Прежде я не допускал даже мысли! – Он схватился за стену. – Зачем ехать дальше? Это конец!

Дафф взял его под руку и отвел в сторонку, заметив, что из двери ресторана выходят люди.

– Ни в коем случае! – строго произнес инспектор. – Турне надо продолжать, а вам советую слушаться меня, если не хотите новой беды. Сибилла Конвей не входила в вашу группу, и местная полиция пока не знает никаких подробностей. Ваших туристов допросят, как и всех остальных постояльцев отеля, и через день-два отпустят. Поезжайте дальше, словно ничего не произошло. Вы меня поняли?

– Многие осведомлены о случившемся…

– Да, но мало кто знает, что убитая была женой Хонивуда. Хладнокровно и методично выполняйте программу своего тура, мистер Лофтон, и убийца сочтет, что он в безопасности. Прочие операции предоставьте мне.

– Все это ужасно, инспектор. Я просто потрясен.