Чарли Паркер. Книги 1 - 10

— Конечно, мистер Веттерс. Позже я принесу вам горячего чая с печеньем. Возможно, вам с женой захочется погреться и перекусить.

— Безусловно, мы были бы вам очень благодарны, — дрогнувшим голосом произнес Харлан.

От искреннего беспокойства этой молодой женщины у него защипало в горле, как обычно бывало, когда кто-то из персонала оказывал им подобные знаки внимания. Веттерс понимал, что оплачивает их услуги, но ценил то, что они не ограничивались служебными обязанностями. Он слышал, какие ужасные истории происходят порой даже в самых дорогих приютах, но никто здесь не дал ему ни малейшего повода для недовольства.

Старик быстро прошел по теплому коридору, стараясь не обращать внимания на боль в суставах и сырость в левом ботинке. Подметка слегка оторвалась. Раньше он этого не замечал. Хотя достаточно было бы пары стежков, чтобы пришить подошву. Веттерс жил экономно, главным образом по привычке, но также стремясь обеспечить оплату услуг в этом приюте, чтобы его жена смогла провести тут остаток своих дней. Он не истратил попусту ни цента из денег, взятых из таинственного самолета, хотя при мысли о них всегда противно сводило живот. Годы спустя он все еще ждал зловещей руки на своем плече, стука в дверь или голоса власти, облаченной в униформу, сообщавшего, что с ним хотят побеседовать об одном самолете…

В тот день он оказался единственным посетителем. По-видимому, состояние дорог удержало дома большинство людей, и сейчас Харлан видел, как одинокие пациенты дремали в креслах, смотрели телевизор или просто глазели в окна. Никто не вел даже тихих разговоров. Вокруг царила своего рода монастырская тишь. В одном крыле лечебницы, доступ в которое открывался с помощью набора определенных цифр на входной панели закрытой двери, жили наиболее беспокойные пациенты, склонные бродить по зданию в периоды замешательства или страха. Жена Веттерса находилась здесь уже пару лет, но по мере усиления болезни Паркинсона ее способность к блужданиям снизилась, и сейчас Анжелина не могла без посторонней помощи встать с кровати. Пожалуй, Харлан даже радовался тому, что она жила в открытых палатах: запертое крыло, при всех его удобствах, сильно смахивало на тюрьму.

Дверь в комнату его жены была незаперта. Прежде чем войти, Веттерс тихо постучал, несмотря на сообщение о том, что Анжелина спит. Сейчас, больше чем в прежние годы, он осознанно заботился о поддержании ее достоинства, ее права на уединение. Он понимал, какие душевные муки может вызвать внезапное вторжение в ее палату, особенно если она пребывает в том смутном состоянии, когда вовсе не узнавала его.

Войдя, Харлан увидел, что глаза жены закрыты и лицо обращено ко входу. Он с удивлением отметил, что в комнате слишком холодно. Здесь тщательно следили за обеспечением пациентам комфортной температуры — как зимой, так и летом. Большие окна держали закрытыми, и открывались они только специальными ключами, дабы помешать наиболее беспокойным пациентам высунуться наружу, повредив себе что-нибудь, или сбежать. Форточки иногда открывались для проветривания, но Харлан отметил, что сейчас они закрыты.

Он прошел в комнату, и дверь за ним с шумом захлопнулась. И только тогда Веттерс почувствовал чье-то постороннее присутствие. Он развернулся и увидел у стены вяло улыбающегося типа. Распухший багровый зоб на его горле походил на огромный, готовый прорваться кровяной пузырь.

— Присаживайтесь, мистер Веттерс, — сказал он. — Пора нам побеседовать.

Странно, но сейчас, когда худшее случилось, Харлан вдруг осознал, что не боится. Даже надеясь, что все как-то обойдется, в глубине души он знал: кто-то придет. Иногда в тех странных таинственных снах с преследованиями появлялся некий человек. Маячила его тучная фигура с ужасным выростом, искривившим раздутую шею. Такое обличье мог принять и искавший их мститель.

Однако Харлан не собирался ни в чем признаваться, пока его не припрут к стенке убедительными доказательствами. Он давно придумал, какую роль ему следует сыграть в таком случае: роль невинного простака. И долго репетировал ее. Сам толком не понимая почему, Харлан осознал, насколько важно, чтобы этот человек не обнаружил в мэнском лесу место аварии самолета, причем вовсе не из-за денег, которые забрали они с Полом. Те люди, которые искали самолет все эти годы — когда-то они с Полом пришли к пониманию их цели и лучше осознали возможные мотивы, уловив это из рассказов потрясенных проводников, — не имели никакого сходства меж собой: некоторые, как Дарина Флорес, были красивы, а другие, как этот толстяк, ужасно уродливы. Одни выглядели как бизнесмены или учителя, другие — как охотники и убийцы. Но все они имели нечто общее. Каждый из них, по мнению стариков, задумал нечто дьявольское. Если искатели хотели что-то забрать из того самолета (а Харлан постоянно вспоминал именные списки), то долг благонамеренных людей состоял в том, чтобы помешать их поискам. Так рассуждали Харлан и Пол, ища способ хоть как-то оправдать грех воровства.