Чарли Паркер. Книги 1 - 10

Я пока не рассказывал ему об Эпстайне. Зато в качестве позднего ужина мы подкрепились остатками мясного рулета и запеченной картошкой. Уолтер составил мне компанию, хотя уже один раз поужинал, что наверняка объясняло его неожиданную прибавку в весе. Наведя порядок на кухне, мы взяли кофе и перебрались в гостиную.

— Так ты хочешь рассказать мне о чем-то? — спросил он.

— Отчасти…

— Ты сидишь, пожирая ковер таким сердитым взглядом, будто он только что попытался стащить твои туфли. Кто-то явно распалил твою ярость.

— Я ошибся в одном старом знакомом, или он ошибся во мне. Странное ощущение. Возможно, мы оба ошибались.

— Он еще жив, чтобы рассказать свою историю?

— А то.

— Тогда он должен быть благодарен.

— Et tu, Brute?[123]

— Это не осуждение, а простая констатация факта. Я храню газетные вырезки с твоими подвигами, но не хочу знать неофициальных деталей. Тогда я смогу сослаться на незнание, если кто-то начнет наезжать. Мне удалось примириться с твоим нынешним состоянием, даже если сам ты еще не обрел мир в душе.

— С моим состоянием, но не с моими делами?

— По-моему, это одно и то же, когда дело касается тебя. Брось, Чарли, мы слишком давно знакомы. Ты теперь мне как сын. Я осуждал тебя в прошлом, считая, что понял твои мотивы, но ошибся. И сейчас я на твоей стороне, без всяких вопросов.

Я отхлебнул кофе, отказавшись от пива, а Коул открыл себе бутылочку. Только с его помощью Бруклинская пивная компания держалась на плаву. Запасы пива в его домашнем холодильнике почти не оставляли места для обычной пищи.

И тогда я раскололся. Рассказал Уолтеру о Мариэль Веттерс, коснувшись истории затерянного в лесу самолета. Рассказал о Лиат, Эпстайне и нашей стычке в ресторане. Рассказал ему еще и о Брайтуэлле, потому что Уолтер видел женщину, пришедшую ко мне с просьбой найти ее пропавшую дочь, и эта просьба, в свою очередь, привела к Брайтуэллу и Поборникам.

— Я всегда говорил, что ты вращаешься в странной компании, — заявил друг, когда я выложил ему все.

— Спасибо за напоминание. Что бы я без тебя делал?

— Просаживал бы деньги в дорогих отелях Нью-Йорка. Ты уверен, что не хочешь пивка?

— Нет, меня вполне устраивает кофе.

— Может, чего покрепче?

— Нет, завязал.

Он кивнул.

— Ты собираешься вернуться к Эпстайну, верно? Тебя зацепили тот список и самолет. А еще больше тебя заинтересовал Брайтуэлл. Он притягивает тебя, точно мощный магнит.

— Верно.

— Не думаю, что у Брайтуэлла сложилось о тебе верное впечатление. Если ты у нас ангел, падший или какой другой, то я — Клеопатра. Такая фигня могла бы прокатить, если бы ты, подобно Ширли Маклейн, увлекся эзотерикой, но в ином случае от этой версии попахивает пьяным бредом. Однако если тебе понадобится подкрепление для разговора с богоизбранными, дай мне знать.

— Мне казалось, ты подписался под девизом: «Ничего не знаю, ничего никому не скажу».

— Я уже стар. Склероз, понимаешь: скажу что-то — и тут же забываю. В любом случае это сможет послужить предлогом, чтобы выбраться из дома не только ради посещения врача или торгового центра.

— А знаешь, ты мог бы служить отличной рекламой активного образа пенсионной жизни.

— Естественно, я стремлюсь попасть на разворот журнала, занимающегося изучением проблем престарелых граждан. Они обещали. Я вполне могу сойти за нашего оскароносного Бёрта Рейнолдса[124] из «Плейгёрл», пусть даже более крупного размера и, пожалуй, с излишней проседью в шевелюре… Ладно, пойдем покажу тебе твою лежанку. Раз ты не собираешься побаловаться со мной пивком, то чего ради мне тут с тобой глаза таращить.

Я уже засыпал, когда Эпстайн позвонил на мобильник. В нашем коротком обмене фразами прозвучало что-то вроде взаимных извинений.

Потом я крепко уснул.

Спал я без сновидений.

Глава 21