Чарли Паркер. Книги 1 - 10

В правдивости заявлений Коллектора Элдрич нисколько не сомневался. Он понимал и знал слишком много и не пытался одурачить себя верой в то, что какая-то обычная причина, совершенно не связанная с существованием некой божественности или ее противоположности, необходима для расширения его понимания и что прозрение Коллектором сути дела глубже, чем у самого Элдрича. Но сейчас, начав убивать грешников по списку, Коллектор поручил ему вновь проштудировать дело Паркера, и впервые Элдрич вдруг осознал себя в серьезном конфликте со своим сыном.

Сыном…

Законовед стоял перед папкой Паркера — его скрюченные пальцы зависли над ней, подобно когтям парящей древней хищной птицы, — и чувствовал, как на него наваливается неимоверная усталость. Ему было легче относиться к сыну отстраненно: как к Кушиэлю или Коллектору. Элдрич давно перестал раздумывать, могло ли что-то в нем или в его жене быть ответственным за сотворение в их жизни такой таинственной смертоносной силы. Нет, непримиримость, завладевшая духом его сына, пришла извне. В нем уживались два существа, и оба они теперь стали неотделимы, неотличимы друг от друга.

Но Паркер прав: кровожадность его сына росла, желание собирать жизненные сувениры в итоге стало еще сильнее, а его действия в отношении этого списка предоставили их новейшее и наиболее тревожное проявление. У них не хватало доказательств вины для начала карательных действий против большинства этих людей. Некоторых, вероятно, невольно склонили к греху, а другие могли просто принять деньги или сведения, дававшие им преимущество перед окружающими, — скромная победа над системой, порочной в своей основе, не являлась достаточной причиной для осуждения. Если единичного греха достаточно для проклятия, то осудить можно весь род человеческий.

И все же тяжкие грехи зачастую являются продуктом постепенного накопления мелких прегрешений, и Элдрич знал, что для людей из того списка придет время исполнить свою сторону заключенного ими договора: от них потребуют совершить тяжкое злодеяние. По образному выражению Коллектора, они являлись инкубаторами для разведения душевных вирусов. Подобными дремлющим раковым клеткам. Разве не следовало их истребить или удалить, прежде чем они получат возможность начать разрушать здоровые организмы? Так мыслил его сын, но Элдрич думал не о вирусах, не о раковых клетках: он думал о людях, о грешных, идущих на компромиссы личностях, которые ничем особым не выделялись на фоне огромной массы человечества.

«Из-за таких дел, — подумал Элдрич, — убийств без законной причины, мы сами можем оказаться среди проклятых».

Он взял папку Паркера, тяжелую от весомости дел его помощников, отяжелевшую от их деяний, как праведных, так и грешных, и сунул ее под мышку. Светильники гасли за ним по мере его продвижения к выходу из подвала, и он поднялся по лестнице более уверенно, чем спустился. Он редко забирал с собой папки домой, только в исключительных случаях. Ему хотелось вновь изучить папку Паркера, проверить каждую деталь ради той, что он, возможно, упустил раньше; деталь, способную дать ему подтверждение истинных целей этого человека.

Мэтр ждал в холле, пока секретарша запирала наверху двери конторы; он видел, как она тяжело спустилась по лестнице с неизменной сигаретой во рту. Со смерти его жены прошло почти три десятка лет, и эта секретарша стала его единственной постоянной спутницей, ведь Коллектор в силу необходимости носился туда-сюда, словно ядовитая бабочка. Без помощи этой женщины он мог бы пропасть. Он нуждался в ней, а в его возрасте нужда и любовь являлись одним и тем же ходатаем, лишь облаченным в разные наряды.

Перед выходом находилась панель аварийной сигнализации. Положив папку Паркера на полку, Элдрич открыл дверцу панели и проверил сигналы внешних видеокамер на маленьком встроенном экране: на улице никого не было. Он кивнул спутнице и, пока та открывала дверь, включил систему безопасности. Теперь система сработает через десять секунд, и этого времени ему порой едва хватало, чтобы успеть выйти и закрыть дверь, но сегодня он умудрился справиться с этой задачей на пару секунд раньше.

Элдрич скривился, когда они переходили улицу, направляясь к его машине.

— Разболелась нога? — спросила женщина.

— Меня доконает наша подвальная лестница, — простонал законовед.

— Вам следовало позволить мне самой спуститься туда.

— А что вы понимаете в предохранителях?

— Да уж побольше вашего.

Это была правда, даже если он предпочитал не признавать ее.

— Все равно мне еще требовалась… — Он выругался. Папка Паркера осталась забытой на полке рядом с аварийным щитом. — …Одна папка, — закончил мэтр.

Он показал ей свои пустые руки, и секретарша закатила глаза.

— Я сейчас сбегаю, — сказала она. — Подождите здесь.

— Спасибо, — откликнулся он, привалившись к машине.

— А вы уверены, что вам не нужна более серьезная помощь?

— Нет-нет, все нормально. Просто немного устал.

Но женщина знала, что все не так просто. Он ничего не скрывал от нее: ни о Коллекторе, ни о Паркере, ни о чем другом. И сейчас его мучила тревога. Она ясно видела это.