Чарли Паркер. Книги 1 - 10

С годами старик, возможно, предпочел бы играть в семье более скромную роль, отойдя на второй план, если бы не Санни. Тупоголовый, насквозь порочный Санни не мог похвастаться и малой толикой того ума, что имели братья, но склонностью к насилию он превзошел обоих. За какое бы дело он не брался, оно неизменно заканчивалось кровопролитием, но самого Санни такое положение трогало очень мало. Чересчур полный и обрюзгший для своих лет — ему было за двадцать, но не больше тридцати — он обожал убивать и калечить. Причем особое, почти сексуальное возбуждение приносила ему смерть невинных.

Постепенно отец отстранил его от дел и предоставил вариться в собственном соку: накачиваться стероидами, проворачивать мелкие сделки с наркотиками, окунаться в проституцию и время от времени давать выход страсти к насилию. Бобби Сциорра пытался удержать его пусть даже под минимальным контролем, но Санни не признавал ни контроля над собой, ни здравого смысла. Он был носителем такого пышного букета пороков и отличался настолько гнусным и злобным нравом, что, стоило бы только отцу умереть, сразу же выстроилась бы предлинная очередь желающих поторопить сынка последовать за папашей.

Глава 12

Я никогда не предполагал, что поселюсь в районе Виллидж. С Сьюзен и Дженнифер мы жили в Бруклине на Парк-Слоуп. По воскресеньям мы отправлялись в Проспект-Парк и наблюдали, как дети играют в мяч и Дженни пинает траву маленькими розовыми кроссовками. А потом мы заходили в бар выпить содовой, и сквозь окна с витражами доносились звуки музыки — это в парке играл в своей «раковине» джаз.

В такие дни жизнь казалась такой же длинной и манящей, как зеленеющие просторы Лонг-Медоу. Мы шли по парку: я, Сьюзен и между нами Дженни. Мы с Сьюзен переглядывались, слушая бесконечные «почему» дочери, ее наблюдения и понятные только детям шутки. Я держал ее за руку, и она как мостик, соединяла нас с Сьюзен, и мне хотелось верить, что в нашей жизни все еще может наладиться, и быстро расползающаяся трещина в наших отношениях затянется сама собой. Если Дженни убегала вперед, я прикасался к Сьюзи, брал ее за руку, а, когда я говорил, что люблю ее, она улыбалась в ответ. Но потом она отводила взгляд, или смотрела под ноги, или звала Дженни, потому что мы оба знали, что моих слов о любви недостаточно.

В начале лета, после тщетных попыток найти хоть какой-нибудь след Странника, я решил вернуться в Нью-Йорк и тогда же связался со своим адвокатом, попросив порекомендовать мне агента по недвижимости. В Нью-Йорке колоссальные площади отданы под офисы, а для тех, кто в них работает, места не хватает. Почему не знаю, но мне захотелось жить в Манхэттене. Возможно, потому что это не Бруклин, где мы жили все вместе до трагедии.

Но вместо агента адвокат предложил мне целый ворох друзей и деловых знакомых. В результате я снял квартиру в районе Виллидж в одном из кирпичных домов с белыми ставнями и крыльцом, ведущим к парадной двери с окошком в виде веера над ней. Правда, я предпочел бы поселиться немного дальше от Сент-Марк-плейс: с тех пор, как здесь жили У. X. Оден и Лев Троцкий, это место изменилось, здесь появилось много баров, кафе и дорогих бутиков. Но, тем не менее, выбор меня устраивал.

Я получил пустую квартиру и не стал загромождать ее мебелью, ограничившись кроватью, столом, несколькими стульями и маленьким телевизором. Разложил книги, пленки, компакт-диски и несколько личных вещей и зажил в доме, значившем для меня не более, чем обычный гостиничный номер.

За окном стемнело. Я выложил на стол пистолеты и тщательно вычистил каждый. Если семейка Феррера мной заинтересовалась, не мешает как следует подготовиться к встрече.

За все время службы в полиции мне лишь несколько раз пришлось воспользоваться оружием для самозащиты. В служебное время я никого не убил и единственный раз стрелял в человека. Это был сутенер, который кинулся на меня с ножом, и мне пришлось выстрелить ему в живот.

Став детективом, я большей частью занимался расследованием грабежей и убийств. Патрульная служба заключает в себе реальный риск для жизни полицейского, который часто оказывается в опасных для жизни ситуациях. А расследование убийств предполагает другой вид работы. Как говаривал мой первый напарник Томми Моррисон, ко времени приезда копов все уже кончено, и труп налицо.

После смерти Сьюзен и Дженнифер я отказался от кольта «дельта». Теперь у меня имелось три пистолета. Кольт 38-го калибра особой модели для сыскной полиции принадлежал еще моему отцу, и это была единственная из его вещей, которую я оставил у себя. Клеймо на нем поистерлось, на корпусе виднелись царапины и щербины, но он оставался отличным оружием. Весил он мало, чуть больше фунта, и удобно располагался в кобуре на лодыжке или поясе. Этот простой и мощный револьвер хранился у меня в выемке под рамой кровати.