Чарлстон

Лиззи открыла глаза, и солнце ослепило ее. Вокруг Стюарта, казалось, плясали красные, голубые и желтые пятна. Лиззи поморгала, и пятна исчезли.

– Стюарт! – воскликнула она. – Положи медвежонка! Ты его замочишь.

Лиззи вскочила на ноги.

Стюарт прыгал вокруг нее, не давая дотянуться до мишки.

– Стюарт, не дразни меня. Стюарт! Отдай мишку. Стюарт, не будь таким гадким. Верни моего медвежонка. – Но она не могла поймать брата. – Стюарт! – Лиззи остановилась. – Стюарт Трэдд! Я сию же минуту пойду к тете Джулии и скажу, что ты купаешься нагишом.

Стюарт тоже остановился всего в нескольких шагах от нее.

– Ты не скажешь.

– О, еще как скажу! Если ты сейчас же не отдашь мишку.

Красное лицо Стюарта побагровело.

– Жалкая болтунья! – выкрикнул он. – Забирай своего проклятого медведя!

Он с силой швырнул Лиззи игрушку. Бедный мишка гулко ударился о грудь Лиззи, а затем рикошетом отскочил прямо в воду. Лиззи хотела завизжать, но от удара под ложечку у нее перехватило дыхание. Девочка подбежала к краю пристани, всхлипнула и прыгнула вниз за бело-коричневым комком, который, крутя, уносило течением.

Лиззи молотила руками и ногами, догоняя медвежонка. Наконец она крепко схватила его. Течением обоих затянуло под воду.

Стюарт нырнул с пристани и плыл под водой, пока наконец не настиг Лиззи. Глаза и рот девочки были открыты от ужаса. Стюарт схватил ее за косы и вытолкнул на поверхность, а затем на берег. Течением их снесло к рисовым полям. Рука Стюарта наткнулась на шлюз, и он крепко вцепился в деревянную раму.

– Помогите! – крикнул он.

На берегу реки трое женщин мотыжили сорняки. Побросав мотыги, они, приминая рис, бросились на крики Стюарта.

Стюарт из рук в руки передал им Лиззи, перелез через шлюз и упал в грязь. Негритянка перекинула девочку через плечо, как маленького ребенка. Мозолистым кулаком она постукивала ее по спине. Лиззи кашляла, разбрызгивая воду, задыхалась и вновь кашляла.

– Вот и все, деточка, теперь ты снова дышишь, – проворковала работница и разжала кулак, мягко похлопывая девочку ладонью.

Лиззи кашляла и задыхалась еще несколько минут, Стюарт и негритянки заботливо ухаживали за ней.

– Фу, как гадко пахнет эта грязь! Все засмеялись.

Джулия выпорола Стюарта ремнем и отшлепала Лиззи деревянной ложкой. Дети стоически перенесли наказание. Они сказали тетушке, что Лиззи свалилась в рисовое поле, когда помогала Стюарту управляться со шлюзами. В глазах Джулии они провинились в порче риса. Из чувства детской солидарности против взрослых и Трэддов против Эшли они, не сговариваясь, согласились, что ни неповиновение Стюарта, ни бесшабашность Лиззи не должны быть упомянуты. Дети знали, что работницы никогда не выдадут их.

Когда тетя Джулия села за расчетные книги, Лиззи на цыпочках прокралась в комнату Стюарта.

– Ты еще не спишь? – прошептала она.

– Конечно, не сплю. Тетя Джулия уложила меня в кровать в детское время. Чего ты хочешь?

– Я все обдумала. Я решила научиться плавать.

В августе жара становилась все невыносимей. Чарлстонцы называли такую погоду смоляной. Джулия с опаской всматривалась в небо – не приобрело ли оно жутковатого желто-зеленого оттенка, означающего приближение урагана. Только ураган мог теперь повредить рису. Стебли выросли высокие, чистые и зерна начали наливаться молоком. Половиной шлюзов управлял Стюарт, другой половиной – Анкрум. Всякий раз, когда высоко громоздящиеся в выжженном небе белые облака становились серыми, с чернотой по краю, оба выходили на берег. Когда начиналась гроза с ветром и проливным дождем, Стюарт и Анкрум что было мочи бежали к шлюзам и открывали их, заливая поле водой, чтобы от ветра не полег рис. Молнии падали в реку прямо за их спинами, но они словно не замечали их. Страх за всходы был сильнее, чем боязнь грозы.

Лиззи наблюдала за грозой, сидя на веранде. Странно, но эта робкая маленькая девочка любила раскаты грома и острый запах озона, разливавшийся после каждой вспышки молнии. Она добросовестно исполняла данные ей поручения; когда не было дождя, поддерживала огонь в камине, бросавший отсветы на окна и внутреннюю поверхность дымохода, и постукивала по висящему в прихожей большому барометру, желая убедиться, что прибор не прозевает приближение урагана. Втайне она считала ураган восхитительным приключением и свысока глядела на Стюарта. Когда-то брат утверждал, что неплохо бы пережить хоть один ураган, а теперь стал бояться. Превратился в рисового плантатора, опасающегося грозы. Фу!..

24

В Барони продолжали беспокоиться о грозах, а на Митинг-стрит благодарили небо, что потрясения миновали. Год принес с собой множество треволнений.

После отъезда Джулии с детьми Пинкни поторопился в Карлингтон, чтобы нанять рабочих. Целый день он проводил с ними, показывая, что и как делать, добиваясь максимальной отдачи.