Чародей

Трок рассмеялся и снова занес ножны. Минтака попыталась откатиться в сторону и защититься, но второй удар пришелся ей по вскинутой правой руке, а третий по плечу. На этот раз ей удалось сдержать крик, она постаралась спрятать страх за ехидной улыбочкой и зашипела, как рысь. Это взбесило его, и следующий удар получился еще сильнее.

Он спихнул ее с ложа и погнался за уползающей от него по полу девушкой. Трок бил ее по спине, а когда она свернулась в клубок, удары посыпались также на плечи и на ягодицы. Продолжая избивать ее, фараон приговаривал в ритм побоям, пыхтя от усилия при каждом ударе:

– Ты никогда больше не поднимешь на меня руки. Ха! В следующий раз я до тебя доберусь. Ха! Из тебя получится любящая супруга. Ха! Иначе я прикажу четверым своим людям держать тебя. Ха! Они будут держать, а я тебя оседлаю. Ха! А когда я покончу с этим делом, то изобью тебя снова. Ха! Вот так. Ха!

Минтака стиснула зубы под градом ударов. Наконец у нее не было уже сил обороняться, но и фараон отошел от нее, тяжело дыша.

Он надел перепачканную и пыльную тунику, подпоясался, сунул меч в измазанные ее кровью ножны и направился к выходу. У порога Трок оглянулся.

– И запомни вот что, женушка, – сказал он. – Я либо объезжаю своих кобылиц, либо, клянусь Сутехом, они дохнут подо мной.

А затем повернулся и вышел.

Минтака с трудом подняла голову и посмотрела ему вслед. Говорить у нее не было сил. Вместо этого она собрала во рту слюну и плюнула в его сторону. Плевок упал на каменную плиту, розовый от текущей из разбитых губ крови.

Луна Исиды давно померкла, прежде чем ссадины от побоев на теле у Минтаки затянулись, а кровоподтеки на гладкой белой коже превратились в зеленовато-желтые пятна. То ли намеренно, то ли случайно, но Трок не выбил ей ни одного зуба, не переломал костей и не изуродовал лицо шрамами.

С печально памятного дня свадьбы он оставил ее в покое. Большую часть времени у него отнимали беспорядки на юге. Во время кратких наездов в Аварис муж избегал ее. Быть может, ему не хотелось видеть следы нанесенных побоев, а быть может, он стыдился, что сумел стать ее мужем лишь на словах. Минтака не вдавалась глубоко в причины, просто радуясь тому, что избавлена до поры от его грубых посягательств.

На юге царства вспыхнуло еще одно крупное восстание. Трок ответил жестокими мерами. Он обрушился на мятежников, перебил оказавших сопротивление, захватил их имущество и продал семьи в рабство. Вельможа Наджа выслал против бунтовщиков два полка, оказав помощь двоюродному брату и фараону, а заодно разделив с ним добычу.

Минтака знала, что Трок с триумфом возвратился в Аварис вот уже три дня назад, но до сих пор не виделась с ним. И благодарила за это богиню, но, как оказалось, преждевременно. На четвертый день пришел вызов. Царевне предстояло присутствовать на особом заседании государственного совета. Вопрос стоял такой срочный, что царевне дали всего час на подготовку. Посланец предупредил, что в случае отказа пойти за ней пришлют вооруженных стражей и волоком доставят на совет. Выбора не было, и служанки стали одевать госпожу.

То был первый случай появления Минтаки на людях после свадьбы. С тщательно нанесенным макияжем она выглядела прекрасной, как прежде, когда заняла трон царицы, стоящий чуть ниже фараонова в роскошно украшенном зале дворца. Девушка старалась хранить невозмутимое выражение лица и держаться во время заседания отстраненно, но ее решимость дрогнула, стоило ей узнать царского глашатая, который распростерся перед двумя тронами. Напрягшись, она наклонилась вперед.

Трок приветствовал вестника, потом велел ему встать и сообщить новости членам совета. Когда посланец поднялся, Минтака заметила, что он пребывает в глубоком горе. Ему пришлось несколько раз прокашляться, прежде чем обрести голос, и звучал тот поначалу так невнятно, что царевна едва разбирала слова. Вернее, слышала, но не могла заставить себя принять их.

– Ваше божественное величество фараон Трок-Урук, царица Минтака Апепи-Урук, достопочтенные члены государственного совета, жители Авариса, братья и соотечественники объединенного Египта! Недобрую весть принес я вам с юга. Я предпочел бы умереть, сразившись один против ста противников, чем сообщить ее вам…

Вестник прервался и снова прочистил горло. Голос его зазвучал громче и четче.

– Я приплыл на быстрой галере вниз по течению из Фив. Путешествуя день и ночь, останавливаясь только для смены гребцов, я добрался до Авариса за двенадцать дней.

Он снова остановился и простер руки в жесте отчаяния.

– В минувшем месяце, накануне праздника Хапи, юный фараон Нефер-Сети, которого все мы любили и на которого возлагали такие большие надежды, скончался от тяжких ран, полученных под Даббой в схватке с нападавшим на скот львом.

По залу прокатился горестный вздох. Один советник закрыл глаза и беззвучно заплакал.