Чародей

А сегодня за ужином, на который я возлагал столько надежд, я не успел признаться Эсме в любви – она опередила меня со своей новостью.

Но напрасны ли все мои труды? Неужели я только терял и путь мой шел только вниз? Конечно нет. Знакомство с этими людьми обогатило мою жизнь. То, что я руководил собственной клиникой и наблюдал череду пациентов – да, среди них были и апоретики, но многим я помог, укрепив свою уверенность в Парацельсовом представлении об искусстве целителя, – бесценно. То, что я наблюдал, как мой город менялся и рос, превратившись из форта на окраине великой империи в великий город, часть, судя по всему, империи новой. То, что у меня на глазах пуповина, связывающая его с Британией, иссыхала по мере того, как сами британцы устали нести имперское величие, а пуповина, связывающая с Америкой, росла под лаской железной руки, затянутой в замшевую перчатку, – а это значит, что я стал свидетелем великих исторических событий. Я наблюдал, как старый, чеховский, колониальный строй жизни отмирал и как новые ценности, новые герои вытесняли старый этикет и истертые идеалы героизма.

Разве это не богатство для того, кто всегда считал себя умным наблюдателем – даже если, может быть, и не слишком активным участником – жизни своего времени? Безусловно, да. Каждое мгновение – сокровище. Но что же осталось мне на осень и зиму жизни?

«Анатомия беллетристики», конечно. Более чем достаточное занятие для человека уже в годах, но все еще в здравом уме. Комментарий, нечто вроде сноски к той части Божественной Пьесы, в которой играет роль Беллетристика. Безусловно, этот труд стоит того, чтобы его свершить, и я как раз подходящий для этого человек.

Я снимаю с полки том Бертона, чье творение – образец для моего. Книга сама открывается на много раз читанном месте: «Кто хочет избегнуть бед, должен бежать от мира». Конечно, я не бежал от мира. Но мне везло – в том смысле, что я не всегда получал желаемое. Эсме, такая милая, такая прекрасная, но не для меня. Да будет она счастлива с Генри Хили, со своим магнатом. Что он в ней нашел? Красоту, видимо. Но вот опять Бертон: «Кто берет жену лишь за красоту рыла, говорит Барбаро, тот будет с ней не более счастлив, чем Вулкан с Венерой или Клавдий с Мессалиной». Какие все же хамы были эти яковианцы! «Красоту рыла», подумать только! Разве Эсме красива только «рылом»? Конечно не только, но…

Звонит телефон. Интуиция подсказывает мне, что кто-то ошибся номером. Впрочем, особой интуиции тут не нужно: новому кинотеатру, выстроенному по соседству, дали номер, всего на единицу отличающийся от моего. И звонящие туда часто попадают ко мне. Вот и сейчас:

– Скажите пожалуйста, когда начинается последний сеанс?

– Вы не туда попали.

– А?! Это не «Одеон»?

Я решаю дать ответ в духе Бертона:

– Нет, это Великий театр жизни. Вход бесплатный, но налоги убийственны. Сюда приходят, когда могут, и уходят, когда вынуждены. Представление идет непрерывно. Спокойной ночи.