Чародей

Явившееся взору зрелище потрясало воображение – комната, превосходящая размером самый большой амбар в Гленнидаме и богатством убранства напоминающая ларец с драгоценностями: огромная позолоченная кровать выше Таугова роста, на которой лежал мертвенно-бледный король, обложенный шелковыми подушками величиной с матрас; расшитые золотом занавеси из алого бархата (столько ткани, и такой богатой, Тауг в жизни не видел), раздвинутые и притянутые к столбам балдахина толстыми золотыми цепями; Шилдстар (свирепый, как волк, грязный, как бродячий пес, и своими размерами втрое превосходящий самого высокого и могучего мужчину, какого только можно представить), склонившийся над постелью с заботливым видом, приличествующим лучшей из сиделок; Тиази, сдержанный и настороженный, с непроницаемым лицом человека, посвященного во многие тайны; исполненные решимости рыцари и толпящиеся поодаль рабы, вытягивающие шеи и напрягающие слух. Один из рабов отвел Тауга в сторону.

– Он говорит, что королева была с ним здесь, только она не была, – он сжал руку Тауга крепче, – поскольку девушки, которые зрячие, они бы ее увидели, правда ведь?

Тауг сумел кивнуть.

– И ты бы услышал, верно? Если бы королева вошла, они бы наверняка пожелали доброго утра или еще как-нибудь поприветствовали, чтобы мужчины поняли, что надо опуститься на колени. Да, именно так. – Шепот Поука стал почти неслышным, хотя он говорил Таугу прямо в ухо. – Лезь под кровать, приятель.

Кивнув, Тауг бочком подобрался поближе к кровати и стал ждать момента, когда никто из рабынь не будет смотреть на него.

– Ты верный друг, – говорил король, и голос его напоминал печальный шепот усталого ветра, что шуршит сухими листьями на кладбище, предвещая холодный дождь. – Мы не забудем. – Ветер застонал. – Не забудем. Не забудем…

– Ваше величество должны поберечь силы. – Тиази склонился над постелью, как и Шилдстар.

– Необходимо решить, кто будет за главного, ваше величество. – Суровый голос принадлежал Гарваону. – Мы подчиняемся его светлости. Мы служим лорду Билу, а наши люди подчиняются нам. Сейчас мы подчиняемся лорду Тиази, поскольку его светлость приказали нам. Но если Шилдстар и ангриды, которых он готов привести, будут подчиняться только вам одному…

Гарваон не закончил фразу, но ответа короля не последовало.

Шилдстар испустил смешок, от которого у Тауга мороз пробежал по коже. Но все по-прежнему хранили молчание.

– Странное дело, верно? – прошептал Поук.

Все взоры были устремлены на короля. Кивнув, Тауг быстро нагнулся и шагнул под кровать, где был встречен легким поцелуем в губы.

– Господин. – Баки опустилась колени перед ним.

– На твоем месте я бы не стал этого делать. – Мани говорил самодовольным, уверенным тоном. – От женщин всегда много шуму, даже если ты не издаешь ни звука. А тогда кто-нибудь непременно заглянет под кровать.

Тауг, не вполне понявший, о чем говорит Мани, уселся на ковер – такой толстый и мягкий, что казалось, в нем можно утонуть.

– Поук сказал, ты хотела видеть меня.

– Да, господин. Господин, я видела у того мальчишки, Вистана, меч, который на самом деле не меч. Он украл его у вас?

– Нет, взял в качестве трофея, – признался Тауг. – Он бросил мне вызов, поскольку я отказался рассказать про Мани и ведьму. Он считает, что я должен подчиняться ему, словно он уже рыцарь, а я его оруженосец. Но Вистан не рыцарь, а я не его оруженосец. Я не хотел нарушать свое слово, данное Мани, а если бы я рассказал про ведьму, то слова бы не нарушил. Ну, я и рассказал, причем таким образом, что Вистан решил, будто слышал голос ведьмы, хотя на самом деле он слышал Мани.

– В конце концов, это почти одно и то же, – заметил кот. Баки кивнула; в ее глазах плясали язычки пламени.

– А про меня вы не рассказали?

– Нет, нет. Больше я ничего не рассказал – сказал только, что Мечедробитель раньше принадлежал сэру Эйбелу.

– Как и я, – добавил Мани.

– Он собирался давить на меня, давить. – Тауг обнаружил, что объясняет случившееся не только Баки, но и себе самому. – Давить, покуда я не признаю его своим господином или не сражусь с ним. Если бы мы стали биться, один из нас погиб бы или получил ранение. Вистан полагал, что возьмет верх надо мной, и, возможно, он не ошибался.

– Я так не думаю, – сказала Баки.

– Спасибо. Он… он еще не проиграл ни одного поединка. Во всяком случае, мне так кажется. А человек, не знавший поражений, постоянно лезет в драку, покуда наконец не проигрывает. Забавно, что никто не становится хорошим бойцом, покуда не проиграет хотя бы одну схватку и одну не выиграет.

– Что ж, – заметил Мани, – похоже, эту схватку ты проиграл.

Тауг потряс головой:

– Я потерял Мечедробитель и ужасно расстроен. Но я не проиграл бой, поскольку никакого боя не было. Я свалял дурака. Я подумал, что если сдамся, он оставит мне оружие и никто из нас не погибнет. В следующий раз я буду умнее.

– Я выкраду у него Мечедробитель, коли получится. Однажды мы помогли сэру Эйбелу таким образом.