Чародей и Дурак (Книга Слов - 3)

- Знаете, сударь, я ничего не имею против таких, как вы, но сам до этих дел не охотник.

Старик расхохотался, и стоящий за его стулом человек присоединился к нему.

Хват присмотрелся как следует к этому второму, и в голове у него что-то щелкнуло: он узнал этого человека. Это был один из тех двоих, что доставили письмо Таулу в Брен. Что, бишь, он говорил, расталкивая Хвата? Что неуважительно спать в присутствии старика. Уж не с большой ли буквы пишется этот старик? Хват глотнул так, что мог бы протолкнуть в глотку целое яблоко. Он в резиденции Старика - и тот, кого он только что оскорбил, - не кто иной, как сам Старик!

- Мотылек, будь любезен, оставь нас одних, - сказал сей муж.

- Конечно, Старик. Мы с Заморышем подождем снаружи. - И Мотылек с поклоном удалился.

- Садись, - распорядился Старик, указав Хвату на стул у огня.

Хват повиновался - в присутствии главы рорнских воров лучше исполнять все, что тебе говорят.

- Красиво тут у вас, - одобрительно произнес он, разглядывая многочисленные вазы с цветами. - Трудновато, должно быть, обеспечивать такое разнообразие в это время года.

- Стараюсь как могу, - сухо улыбнулся Старик.

Хват пожалел о том, что мало смыслит в цветах - розу от репы с трудом отличает.

- И пахнут так славно. Очень украшают комнату.

- У всех свои маленькие слабости. Моя - это живые цветы, а твоя, как я слышал, - некий заблудший рыцарь.

Хват хотел ответить, но Старик не дал ему произнести ни слова и сам продолжал:

- Как я уже говорил, тебе весьма посчастливилось. Я мог бы приказать Мотыльку и Заморышу оглушить тебя - между тем тебя доставили сюда самым учтивым образом, с одним только мешком на голове.

- Да этот мешок чуть меня не убил! - Хват никому бы не позволил, хоть бы и самому Старику, называть удачей едва не приключившуюся с ним смерть от удушья. - Я лишился чувств, оттого что не мог дохнуть.

- Да, приятного в этом мало. - Старик улыбнулся опять, уже веселее. Перейдем, однако, к делу. Я слышал, твой друг покинул город и отплыл на Ларн. Во всем, что касается его, я умываю руки. Он убил моего лучшего друга, и я, если желаю зваться человеком чести, должен по чести и поступать, не так ли?

Хват кивнул - тут Старик был прав.

- Поэтому я оказался перед выбором: предоставить событиям идти своим чередом - доставив письмо, я исполнил свой долг перед Бевлином, - или же сделать то немногое, что зависит от меня, чтобы продолжить дело мудреца.

Хват смекнул, что не сидел бы здесь, если бы Старик выбрал первое, но сохранил невинный вид: пусть Старик сам назовет свою цену.

- Я считаю, что мои обязанности перед Бевлином не исчерпываются доставкой письма. Много лет назад он спас мою дочь - без всякого чародейства, одними лекарствами. Дэйзи страдала красной горячкой, и все от нее отступились. Бевлин был в то время в Тулее, и я послал к нему голубя. Он прибыл в Рорн три дня спустя - до сих пор не знаю, как ему это удалось, - и спас мою милую Дэйзи. Потому-то я и велел привести тебя ко мне: я не считаю, что вернул этот долг полностью. - Старик подошел к очагу, взял из вазы над ним все красные цветы и бросил их в огонь. - Таула я никогда более не увижу и говорить с ним не стану, но я обманул бы себя, отказавшись признать, что Бевлин хотел бы, чтобы я помог рыцарю. Даже после того, что случилось. Потому-то я и велел доставить тебя сюда.

- Вы не можете говорить с Таулом и вместо него говорите со мной?

Ваза над очагом без красных цветов приобрела какой-то странный вид.

- Да. Поэтому слушай хорошенько - повторять я не стану. - Старик подошел поближе - на его остром личике, казалось, жили одни глаза. Почти черные, они искрились лисьим лукавством. - Прежде всего не жди от меня ни денег, ни услуг. Я могу сообщить тебе кое-что полезное, но больше ничем не стану помогать человеку, убившему моего друга. Таул, вероятно, и сам это понимает, но я заявляю тебе об этом открыто во избежание недоразумений. Так слушай. Архиепископ держит в своей темнице старую знакомую Таула. Эта молодая девица из уличных по имени Меган сидит там уже год, и один Борк знает, что сталось с ней за это время. - Старик остановился перевести дух. - Наконец, перейдем к самому архиепископу - вернее, к его главному секретарю Гамилу. Этот человек последние пять лет состоит в тайной переписке с Ларном. Архиепископ, как я полагаю, ничего об этом не ведает. Полагаю также, что он будет весьма недоволен, узнав об этом. - Старик испытующе посмотрел на Хвата. Хват ответил ему тем же. - Известно тебе, что архиепископ намерен схватить Таула, как только тот сойдет с корабля в Рорне?

- Об этом я узнал еще раньше, чем вы.

Старик остался доволен его ответом.

- Вот, собственно, и все, что я хотел сказать. - Он направился к двери. - Пусть Таул впредь управляется сам.

Хват встал, понимая, что разговор окончен.

- Нет, сударь. Не сам!

- Верно. У него есть ты. - Старик открыл дверь и поднес к лицу руку в коричневых старческих пятнах. - Знаешь, Хват, когда вы закончите свое дело, приходи ко мне снова. Мы бы с тобой поладили.

Хват помимо воли просиял от уха до уха.