Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Перед первой годовщиной ареста Мэдоффа стало ясно, что, учитывая судьбу частных исков в стране и за рубежом, наиболее перспективный путь поиска денег для компенсации жертвам проходит через тяжбу конкурсного управляющего Ирвинга Пикарда.

Крайний срок подачи претензий SIPC настал 2 июля 2009 года, и кабинеты Пикарда в Рокфеллер-центре не закрывались допоздна для почты и курьерских доставок. К окончанию рабочего дня число исков превысило 15 000. Окончательным итогом станет 16 518 исков. Многие из них поступили от жертв, которые инвестировали через донорские фонды или партнерства, то есть от людей, не отвечавших данному SIPC определению клиента и, таким образом, вообще не имевших права на помощь SIPC.

Похоже, что спор вокруг вопроса, кто в глазах SIPC считается клиентом, а кто нет, продлится годы. Сегодня для судов задача номер один состоит в том, чтобы решить, каким образом Пикард должен исчислять потери жертв. Так что 28 августа Пикард подал в федеральный суд по банкротствам официальное ходатайство назначить слушание, посвященное исключительно спору о так называемых «чистых активах». Путь к слушанию повлечет за собой месяцы совещаний, встречных совещаний и совещаний в ответ на встречные совещания. Но, по крайней мере, вопрос значится в списке, и для «выигравших вчистую» назначен день судебного заседания – их шанс потребовать справедливости в их собственном понимании.

За лето 2009 года правительство распродало с аукциона собственность Мэдоффа: пляжный дом в Монтоке продал более чем за 9 млн долларов, пентхаус ушел примерно за 8 млн долларов, дом в Палм-Бич все еще выставлен на продажу за 7,25 млн долларов. «Мерседесы»-седаны были проданы, а яхты и катера ушли с аукциона. В ноябре судебные приставы устроили что-то вроде блошиного рынка, чтобы распродать смесь из личных пожитков, взятых из домов Мэдоффа, от куртки New York Mets с монограммой Берни до нескольких старинных подсадных уток для охотников. За все перечисленное вместе со складом вещей, предназначенных для будущих продаж, судебные приставы получили на аукционе 900 000 долларов, – для почти любого другого дела это впечатляющая сумма, но для аферы Мэдоффа не более чем ошибка округления.

К осени 2009 года Пикард в одиночку собрал примерно 1,5 млрд долларов от брокерских и банковских счетов фирмы, продажи имущества и нескольких внесудебных соглашений, включая соглашение с семьей покойного Нормана Леви на 234 млн долларов. Он также продвинулся в своей тяжбе против Джеффри Пикауэра и его жены за 7,2 млрд долларов. Пикауэры утверждали, что ничего не знали об афере Мэдоффа, однако начали переговоры о мировом соглашении.

Тем не менее в воскресенье 25 октября Барбара Пикауэр обнаружила тело мужа, неподвижно дрейфующее у дна бассейна в их поместье в Палм-Бич. С помощью экономки она выудила Джеффри из бассейна, но оживить его они не смогли. Около 1.30 дня он был объявлен мертвым. Тут же пошли слухи о самоубийстве или об убийстве, но оперативное вскрытие показало, что Пикауэр перенес обширный инфаркт и утонул. Ему было шестьдесят семь лет, и он страдал от проблем с сердцем и болезни Паркинсона. Многолетний семейный юрист Уильям Д. Забел сказал, что переговоры с Пикардом о мировом соглашении продолжатся от лица наследников.

К концу октября Пикард принял 1561 иск и отклонил 1309 на том основании, что этими держателями счетов у Мэдоффа было изъято больше, чем вложено изначально. Так называемым «проигравшим вчистую» SIPC уже была обязана выплатить авансом больше, чем выплатила в целом со дня своего основания в 1970 году: 535 млн долларов. Сумма принятых к исполнению исков равнялась примерно 4,4 млрд долларов, что весьма скромно по сравнению с суммой исков «проигравших вчистую» – 18–21 млрд долларов, которой ожидал собрать конкурсный управляющий.

Предварительные подсчеты обнадеживали больше, чем можно было представить в день ареста Мэдоффа. Если бы в последующие месяцы общая сумма исков и общая сумма активов выросли в примерно равной пропорции, то Пикард смог бы выплатить «проигравшим вчистую» (большинство из которых без особой надежды, но упорно ожидали, что не получат ничего) всего 30 центов на каждый доллар, на который те имели право.

Но эти цифры были условными. Пока суды не решат, прав ли Пикард, отклоняя иски тысяч «проигравших вчистую», никто не будет знать в точности, как выглядит реальное уравнение.

Этот процесс начнется во вторник 2 февраля 2010 года со словесной перепалки в споре о расчетах Пикарда по искам жертв. В тот день в здании суда в очереди к стойке секьюрити стояло более трех десятков адвокатов. Среди них была Хелен Чейтмен, которая больше года без устали требовала в суде начала этого события.

Небольшой зал суда был заполнен, а опоздавших разворачивали и направляли в помещение-отстойник. Простая металлическая вешалка у дверей давно исчезла под горой пуховиков и шарфов.

После сорокапятиминутной задержки (чтобы больше юристов смогло пройти через запруженный людьми пост проверки безопасности внизу) судья Бертон Лифланд занял свое место в невзрачной комнате с низкими потолками, примечательной лишь видом нью-йоркской гавани из старомодных глубоких окон.

Коллеги характеризовали судью Лифланда как юриста «старой школы», и это не было преувеличением: он родился в 1929 году, получил степень в области права в 1954 году и с 1980 года занимал место судьи в суде по банкротствам. Даже в свои восемьдесят он был трудолюбивым судьей и изучил все 33 юридические записки, приложенные к материалам дела, а также 32 письма от частных инвесторов. Маленького роста, в очках, с непринужденной улыбкой, он редко повышал голос и еще реже выходил из себя.

Дэвид Шиэн, представлявший дело Пикарда, по знаку судьи положил стопу записок и документов толщиной в кирпич на приземистую кафедру между столами адвокатов.

Шиэн был, как обычно, резок и прям. Большинство его оппонентов утверждало, что финансовая пирамида Мэдоффа отличается от других финансовых пирамид уже тем, что это дело SIPC. Шиэн сказал: «Они ошибаются». Они игнорировали тот факт, что их обожаемые последние выписки из клиентских счетов – просто вещественные доказательства мошенничества. «Никто в здравом уме не скажет, что последняя выписка и есть последнее слово», – заявил он, гневно вспыхнув.

Слова Шиэна тут же утонули в смешках из зала. Он на миг умолк, покраснев от смущения или гнева. Затем негромко продолжил: «Весьма прискорбно то, что некоторые мои коллеги повели людей по этой дорожке».

Судья Лифланд поразился этой вспышке. Обычно в суде по банкротству такого не бывает. И он кивком разрешил Шиэну продолжать.

Через несколько секунд, когда Шиэн упомянул некую деталь из запутанного дела New Times, которое было основой такого множества противоречивых исков по установлению потерь от финансовой пирамиды, снова раздался презрительный смех.

На этот раз Лифланд не остался в долгу. Присутствующие «не на стадионе», строго сказал он. «Давайте придерживаться в суде некоторых приличий». Во время его речи несколько человек из рядов противной стороны залились краской. Если хамское поведение их клиентов оскорбит судью, даже такого уравновешенного, как Лифланд, делу это не поможет.

В число противников Шиэна входили юристы «бейсбольной» семьи Уилпон и миллионера Карла Шапиро из Палм-Бич. Однако они сосредоточились на наиболее внушаемых клиентах – на тех самых жертвах из среднего класса, которые жили на поступления с клиентских счетов Мэдоффа, – и доказывали, что Пикард, настаивая на чистых активах, тем самым отказывал этим клиентам в авансовых выплатах SIPC, достигающих 500 тыс. долларов, в которых многие из них отчаянно нуждались.

Хелен Чейтмен рассказала судье, что в число ее клиентов входят как «проигравшие вчистую», так и «вчистую выигравшие», «но из этих людей каждый верит, что SIPC гарантирует им 500 тыс. долларов». Спокойно, серьезно, красноречиво она продвигала свои доводы: выплата всем прямым инвесторам по 500 тыс. долларов каждому, независимо от их статуса относительно чистых активов, обойдется членам SIPC с Уолл-стрит всего на 700 млн долларов больше, чем уже имеется в резервном фонде. «Для членов SIPC 700 млн долларов – деньги совсем небольшие», – говорила она, зато для некоторых ее клиентов выплаты SIPC «означают разницу между жизнью здорового человека и жизнью человека с кровоточащими язвами».

Для Шиэна предложение Чейтмен было несправедливым. Оно означало, что многие из тех, кто уже возвратил свои начальные инвестиции, теперь получат еще больше – 500 тыс. долларов. В то же время жертвы, которым вообще не удалось восстановить свои начальные инвестиции, могут вовсе ничего не получить. Шиэн заявил: «В конце этого дня они останутся не более обеспеченными, чем те, кто изъял все свои деньги».

После почти года противостояния, шести месяцев составления судебного досье и четырех часов споров мало что осталось невысказанным. Судья Лифланд поблагодарил адвокатов обеих сторон, но напомнил им: «К чему бы я ни пришел и что бы ни постановил, решение будет неприятным… для той или иной стороны».

Ровно месяц спустя, 2 марта, судья Лифланд утвердил принадлежащее Пикарду определение чистых активов в финансовой пирамиде Мэдоффа исходя из принципа «что вложил, то и получишь». В аккуратно составленной мотивирующей части решения судья признавал, что в законодательстве есть некоторая нечеткость, но заключал, что «тщательный и всесторонний анализ прямого значения и законодательной истории статута, проверка… прецедента и соображения справедливости и практичности» говорят в пользу подхода конкурсного управляющего.

Рассуждение судьи Лифланда в точности следовало аргументам Шиэна: после первоначального внесения денег все ценные бумаги, якобы купленные для клиента, на самом деле оплачивались фиктивными прибылями, поэтому не представляли собой законных «позиций по ценным бумагам» в определении устава SIPC. Он отметил: «Принимая во внимание то, что в мире подделок Мэдоффа на самом деле не велось никакой торговли ценными бумагами, активы клиентов никогда не зависели от ценовых колебаний, а выписки по их счетам никогда не имели отношения к рынку ценных бумаг США».

Следовательно, «единственными верифицируемыми транзакциями» были депозиты и изъятия денег, а не остатки, показанные на последних выписках по счетам, которые были «полностью фиктивными, не отражали настоящих позиций по ценным бумагам, которые можно ликвидировать и которые не могут служить основанием для определения чистых активов».

Он заключил: «Было бы просто нелепо идти на поводу у мошенника и узаконить призрачный мир, созданный Мэдоффом».

Судья и адвокаты обеих сторон договорились добиваться ускоренного рассмотрения в апелляционном суде второй инстанции – на следующей остановке долгого и бесплодного поиска справедливости «выигравших вчистую».