Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Столь своевременный взнос Пикауэра на счет у Мэдоффа претерпел примечательные изменения. За две недели он благодаря прибыли от неких акций, якобы купленных на эти деньги, вырос на бумаге до 164 млн долларов. Однако, согласно отчетам о состоянии счета Пикауэра, эти прибыльные покупки были совершены тремя месяцами ранее, за десять недель до того, как для оплаты этих акций на его счет поступил чек на 125 млн долларов. В сентябре 2006 года, после того, как прошли денежные затруднения Мэдоффа и новые деньги стали поступать ежедневно, Пикауэр изъял свои 125 миллионов, оставив на счету 80 млн бумажных прибылей, накопившихся за пять месяцев. Вероятно, Пикауэр считал, что ранее он совершил покупку акций с маржей (в долг) и теперь за них расплатился. Но впоследствии управляющий банкротным имуществом истолковал эту транзакцию как косвенное свидетельство того, что Пикауэр пришел на выручку Мэдоффу, после чего был вознагражден фальшивыми прибылями, сфабрикованными задним числом. Трудно представить, чтобы Мэдофф без ведома Пикауэра состряпал на счету столь квалифицированного инвестора откровенно фиктивные сделки.

Желанного и взаимовыгодного чека Пикауэра, как и долгожданного спада изъятий, однако, не хватало для спасения преступной схемы в кризисные времена. В спину Мэдоффа по-прежнему дышала Комиссия по ценным бумагам и биржам. К счастью для него, следователи Комиссии отказались поверить Гарри Маркополосу и его исследованию. Они не справились с трудным домашним заданием, не сумели проанализировать документы прежних провальных расследований. Они почти ничего не знали ни о финансовых пирамидах, ни о тех, кто их строит. Но при всех этих недостатках регуляторы весной 2006 года подошли к разоблачению Мэдоффа исключительно близко.

В мае командой следователей Комиссии были подготовлены письма в Barclays Bank и Bank of New York с просьбой подтвердить торговые операции Мэдоффа. Ответы на эти письма представляли бы угрозу Мэдоффу, так как сразу раскрылось бы, что никаких сделок попросту не было. Отчего-то, однако, Меган Чун и ее коллега Симона Су решили отложить отсылку писем до проведения опроса Мэдоффа позднее в этом же месяце. В результате письма так и не были отосланы, а по прошествии времени никто не мог припомнить почему.

Затем в середине мая команда Комиссии попросила персонал FINRA (Агентство по регулированию деятельности финансовых институтов) проверить сделки Мэдоффа с опционами за конкретный день. Сотрудник FINRA сообщил, что в этот день Мэдофф вообще не совершал сделок с опционами. Тем не менее в Комиссии просто проглотили этот, казалось бы, сенсационный отчет и отложили его в сторону, убедив себя в том, что Мэдофф либо не отчитался по сделкам, либо проводил их за границей. Несмотря на все его явные обманы, они так и не заподозрили, что он вообще не проводит никаких сделок. Привыкшей за долгие годы к чрезмерной осторожности, погрязшей в бюрократической косности Комиссии просто не хватило воображения представить себе обман такого масштаба.

Мало-помалу расследование добралось и до самого Мэдоффа.

В пятницу 19 мая 2006 года незадолго до десяти часов утра Берни Мэдофф прибыл в нью-йоркское отделение Комиссии в небоскребе American Express, что стоит неподалеку от огромного пустыря, оставшегося от Всемирного торгового центра. Он был один, без адвоката. За столом против него сидели пятеро сотрудников Комиссии, в том числе Меган Чун, Симона Су и Питер Лэмор.

Мэдофф казался непринужденным и искренним. Он оживился, когда разговор зашел об искусстве трейдинга и о компьютерной науке, которая, по его признанию, была не самой сильной его стороной. Он привел пример: «Если бы я говорил с нейрохирургом и он стал бы сыпать терминологией, то я ничего бы не понял. Но если говорят: смотри – это скальпель, режь здесь – тут мне все понятно».

У всех различные компьютерные алгоритмы для ведения трейдинга, продолжал он. «Системы разрабатывают так: это мне неинтересно, а вот это интересно». Но он не придавал большого значения доступной всем информации, стекающейся на рынок. «У меня всегда спрашивают: в чем секрет хорошего трейдинга? Или: почему ты торгуешь лучше других? – И так далее. Тут то же самое: мы частные трейдеры и маркетмейкеры. Одни крутые, у других кишка тонка. Некоторые просто глупы: они не боятся того, чего нужно бояться. Некоторые просто чуют рынок. Некоторые просто понимают, как анализировать числа».

Его успех объясняется элементарно, как он дал им понять, хотя и не сказал этого прямо: он из тех, кто «просто чует рынок».

Мэдоффа спросили, отчего он ведет торговлю опционами на непрозрачном внебиржевом рынке, а не на публичных площадках. «За опционами все идут на внебиржевой рынок. Так уж повелось», – ответил он. Котирующимися на Большом табло опционами можно торговать «только в часы рабочего дня в США, а кому это нужно?». Кроме того, добавил он, «опционному рынку не хватает ликвидности. Дело постепенно улучшается, но ввязываться сейчас все равно незачем».