Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Через девять месяцев после того, как острый недостаток средств в 2005 году едва не разорил Мэдоффа, его финансовая пирамида снова стала работать «в плюс».

Битва за деньги стоила дорого. К моменту, когда в конце мая 2006 года Мэдофф сидел перед Комиссией и сочинял небылицы, он для сохранения финансовой пирамиды назанимал 342 млн долларов под аккредитив от своей брокерской фирмы. Но занятые деньги были возвращены банкам к концу августа 2006 года, когда Комиссия в конце концов отказалась от совершенно провального расследования, всего-навсего потребовав, чтобы Мэдофф зарегистрировал свой инвестиционно-консалтинговый бизнес. Мэдофф начал ликвидировать задолженность еще в конце июня, подготовив обратный перевод на действующий счет брокерской фирмы 262 млн долларов, сторнировав бухгалтерские уловки, которые были применены для сокрытия платежей, проведенных в начале года.

Каким образом чуть не завалившаяся финансовая пирамида Мэдоффа так быстро встала на ноги? С немалой помощью его друзей, и особенно новых друзей – хедж-фондов.

Этому в значительной степени способствовало то, что глобальная страсть к инвестициям в хедж-фонды быстро растворила неприятный осадок, оставшийся после краха фонда Bayou. Наглядным примером служат европейские операции с ценными бумагами. Один европейский управляющий инвестициями, в 2001 году купивший акции Kingate, вложенные в Мэдоффа, в 2005 году решил «выйти в кэш». «Стоило мне только заикнуться, что я хочу продавать, – вспоминал он, – со всех сторон поднялся крик: мне, мне, мне продай! Я за пятнадцать минут вернул деньги». На этом он заработал 40 % – и стал выжидать возможности вложиться в Мэдоффа через другие фонды. Рассказывая об этом, он пожал плечами: «Мы все подозревали, что он торгует с опережением, ну и что?»

Благодаря энергичным продажам, которые ему обеспечивали красавцы зятья Уолтера Ноэла из Fairfield Greenwich, у Мэдоффа были неплохие шансы для выигрыша от этого биржевого «отскока», хотя до конца 2005 года Fairfield Greenwich еще не начал восстанавливаться после спада и высочайших прибылей достиг только в 2007 году.

В Европе в 2005 и 2006 годах главным генератором энергии, позволившей афере Мэдоффа уцелеть, была Соня Кон, деятельный учредитель банка-бутика под названием Bank Medici в Вене. Соня Блау, родившаяся в 1948 году, в 1970 году вышла замуж за честолюбивого банкира Эрвина Кона и вырастила пятерых детей. В начале своего супружества они заправляли бизнесом по импорту с отделениями в Милане и в Цюрихе, но в 1983 году переехали в Нью-Йорк, а к 1985 году Соня Кон получила лицензию брокера. Жизнерадостная и несколько эпатажная женщина, бегло говорившая минимум на четырех языках, Соня в конце 1980-х недолго поработала на Merrill Lynch и Oppenheimer. Хотя некоторые и помнили, что она зарабатывала для фирмы большие комиссионные, два клиента Merrill Lynch жаловались, что она нанесла им ущерб неправильными инвестициями, а документы показывают, что, улаживая разные споры, фирма уплатила более 125 тыс. долларов.

Соня Кон во всеуслышание вспоминала, как ее представили Мэдоффу в 1990-х годах, когда ее «хедж-фонд» поддерживали «люди и компании, бывшие золотым стандартом финансового сообщества». На самом деле Соню Кон представил Мэдоффу в середине 1980-х годов Сонни Кон, веселый сосед из Рослина и деловой партнер.

Когда Кон обдумывал, чем ему заняться после выхода на пенсию, его бухгалтер из известной фирмы Oppenheim, Appel, Dixon & Company посоветовал поговорить с энергичной австриячкой, которая якобы была одним из «отличников производства» в Merrill Lynch. Они встретились, но, похоже, не пришли к согласию о какой-либо совместной деятельности. Соня Кон была весьма расчетлива, и у нее были крупные, амбициозные и обширные замыслы, а Сонни Кон, вероятно, искал некой спокойной работы для пенсионера. Тем не менее Кон представил Соню Кон Мэдоффу, который как нельзя лучше подходил ее твердости и амбициям.

В апреле 1987 года Соня Кон основала в Нью-Йорке небольшую компанию Erko. Через несколько месяцев она соорудила брокерскую фирму Windsor IBC, которая полностью принадлежала Erko. Через несколько лет Соня окажется в центре головокружительного международного комплекса номинальных корпораций, холдингов, офшорных трастовых компаний и частных партнерств, наиболее важным из которых был ее флагман, основанный в 1994 году Bank Medici.

Первой публике стала известна небольшая инвестиционная фирма Eurovaleur – основанный в 1990 году объединенный хедж-фонд, базирующийся в Нью-Йорке и работающий с лучшими инвестиционными управляющими Европы. Даже двадцать лет спустя, когда имя Сони Кон оказывалось в деловом календаре Мэдоффа, оно чаще возникало в связи с Eurovaleur, а не с Bank Medici.

В 1996 году, через десять лет после начала плодотворного сотрудничества с Мэдоффом, Кон основала еще одну небольшую компанию в Нью-Йорке под названием Infovaleur, которую позднее описывали как сервис финансовых исследований. Одним из ее самых прибыльных клиентов был Берни Мэдофф, чья законная фирма получила легкий доступ к любому из исследований Уолл-стрит, какое только желала. Через годы конкурсный управляющий, ликвидирующий фирму Мэдоффа, будет утверждать, что Infovaleur была «обманкой», одной из множества номинальных компаний, созданных для получения от Мэдоффа десятков миллионов долларов и передачи их в другие номинальные компании, контролируемые семьей Сони Кон и их приспешниками в Гибралтаре, еще где-то в Европе и в Израиле. По мнению конкурсного управляющего, эти деньги (которые предположительно всегда передавались лично в руки и чек на которые никогда не высылался по почте) были вознаграждением Сони за миллиарды долларов, которые она годами помогала направлять в пирамиду Мэдоффа.

На другом судебном процессе все тот же конкурсный управляющий будет утверждать, что лондонская дочерняя фирма Мэдоффа Madoff Securities International Ltd. с 1987 года была звеном этой цепочки по передаче вознаграждений. В деле описывались встречи, на которых один из давних руководителей фирмы Мэдоффа в Лондоне лично передавал ежеквартальный чек Соне Кон «за чаем в лондонских отелях Ritz или Claridge’s». Эти выплаты в документах Мэдоффа были отнесены к «оплате исследований», но, по утверждению конкурсного управляющего, посреднику было «хорошо известно, что исследования Кон, которые она проводила для Мэдоффа, ничего не стоят». Лондонский руководитель от комментариев воздержался, но предпринял шаги для того, чтобы оспорить эти обвинения в суде. Кон через своих адвокатов упорно повторяла одно и то же: она не имела понятия об афере Мэдоффа.

После встречи с Берни Мэдоффом в середине 1980-х годов Кон не скрывала своего восхищения им, хотя, в соответствии с его желанием, затушевала его роль в рекламных материалах своего фонда. По словам сотрудников Мэдоффа, она часто посещала его офисы и он всегда с большой теплотой приветствовал ее.

Эзра Меркин связывал Мэдоффа с кругами еврейских благотворителей, а Уолтер Ноэлс – с миром хедж-фондов. Соня Кон с начала 1990-х была для Мэдоффа звеном, связующим его с новыми источниками денег в Европе и за ее пределами. Она познакомила его с основателем швейцарской фирмы Genevalor, Benbassat & Cо Марио Бенбассат и двумя его сыновьями. Их фирма организует пять первых донорских фондов в Европе, в том числе мощные фонды Thema, и в конце концов вложит в руки Мэдоффа почти 2 млрд долларов. Бенбассат был директором еще одной видной швейцарской инвестиционной фирмы Union Bancaire Privée, и в 2003 году UBP организовал собственное семейство донорских фондов, один из которых в сумме соберет для Мэдоффа 1 млрд свеженьких долларов. Последовавший судебный процесс также определил Соню Кон как лицо, представившее Мэдоффа двум итальянским управляющим инвестициями Карло Гроссо и Федерико Черетти, основавшим в 1990-х годах в Лондоне фонды Kingate для инвестирования с помощью Мэдоффа и в итоге переправившим ему 1,7 млрд долларов. Кроме того, она, по-видимому, представила Мэдоффа наследнику греческой пивоваренной империи Чарлзу Фиксу, который устроился в Лондоне управляющим инвестициями и в конечном счете через хедж-фонды Harley и Santa Clara инвестировал с помощью Мэдоффа сотни миллионов долларов.

Эти инвесторы не могли не доверять рекомендациям, выданным Кон. Оригинальный пышный рыжеватый парик, дорогой, слегка старомодный гардероб, – она, деля время между Европой и Нью-Йорком, приобрела известность как «австриячка с Уолл-стрит». Когда в 2003 году Bank Medici получил от правительства Австрии лицензию на полный комплекс банковских услуг, они с мужем вновь обосновались в Вене, где она уже была удостоена почестей за вклад в австрийскую экономику.

Затем солидный банк, который был ее младшим партнером, когда она учреждала Bank Medici, был поглощен одним из крупнейших финансовых институтов Австрии Creditanstalt, а сама она быстро возвысилась до кругов европейской банковской аристократии. После еще нескольких слияний ее младший партнер, который теперь назывался Bank Austria, был поглощен итальянской банковской холдинговой компанией-гигантом Unicredit. Это было незадолго до того, как Unicredit обрел собственное семейство донорских фондов Мэдоффа под названием Primeo.

Из офисов с позолотой и барочной мебелью, с окнами на Венскую оперу, Соня Кон, согласно судебному иску против нее конкурсного управляющего, за десятилетия после первой встречи с Мэдоффом в 1985 году направит в его руки почти 9 млрд долларов. Ее империя хедж-фондов распространится по всей Европе и за ее пределы, в бывший СССР и мир офшорных фондов Карибских островов.

С точки зрения Мэдоффа, одно из главных достижений Сони Кон – ее помощь в основании фонда Herald, который заработал в апреле 2004 года. Согласно обстоятельным исследованиям, из полудюжины гигантских фидер-фондов, обслуживавших Мэдоффа в те годы, во время его денежного кризиса 2005 года ни один не прислал ему денег больше, чем Herald. С момента своего создания Herald перекачает в руки Мэдоффа более 1,5 млрд долларов, но большинство этих денег поступят, когда он так отчаянно нуждался в деньгах, – в первые годы деятельности фонда.

И все же Herald только проложил путь другим новорожденным европейским донорским фондам, которые помогли спасти Мэдоффа. Еще одним перспективным источником денег в 2005 году была частная фирма по управлению инвестициями Access International, которой заправляли два элегантных француза. Access был спонсором фондов Lux-Alpha, основанных в 2004 году, которые добавили в трудное для Мэдоффа время стабильный поток свежих денег. Исполнительным директором Access был дружелюбный, но в высшей степени аристократичный Рене-Тьерри Магон де ля Вилльюше, но контакты с Мэдоффом наладил его старинный друг и партнер-банкир с более прозаическим именем, Патрик Литтэ.

На последующих судебных процессах против Access будет установлено, что Литтэ сам настоял, чтобы сделки Access с Мэдоффом шли исключительно через него. Мэдофф припоминал, что они связывались через руководителя французского банка, с которым он был, в свою очередь, знаком через старого парижского друга Альбера Игуэна, чьи контакты с Мэдоффом относятся к 1970-м годам. Литтэ позднее вспоминал, что познакомился с Мэдоффом в 1985 году, когда звонил в офис Мэдоффа, чтобы подтвердить транзакцию для одного из состоятельных клиентов. Так или иначе, эти двое, по-видимому, понравились друг другу, и европейские связи Литтэ произвели впечатление на Мэдоффа.

В 1995 году Литтэ и де ля Вилльюше основали Access International, негласно инвестируя в Мэдоффа деньги своих частных клиентов. С основанием в феврале 2004 года фондов Lux-Alpha фонд Access стал для Мэдоффа куда более внушительным источником денег. С санкции престижного международного банка UBS, находящегося в Швейцарии, фонд привлекал инвестиции таких исторических имен, как Rothschild et Cо; в фонд влились состояния многих аристократических семей, в том числе собственные деньги де ля Вилльюше – богатство, которое позволяло ему содержать прекрасную усадьбу на северном побережье Франции, неподалеку от Сен-Мало, принадлежавшую его семье с 1685 года.

Казалось, ничто не может поколебать доверия, которое Литтэ и де ля Вилльюше питали к Мэдоффу. В начале 2006 года один из руководителей Access подтвердил странный факт, замеченный его сотрудниками: опционы, которыми якобы торговал Мэдофф, не отражались в отчетах центральной расчетной палаты Уолл-стрит. Когда вопрос был поднят в разговоре с основателями Access, те настояли на том, чтобы нанять опытного независимого аналитика по хедж-фондам и получить «второе мнение» о Мэдоффе, – и мнение этого аналитика было сугубо отрицательным. В начале мая аналитик завтракал вместе с Литтэ и де ля Вилльюше в сводчатой, отделанной деревянными панелями столовой University Club на Манхэттене. «Я сделал все от меня зависящее, чтобы в вежливой, но бескомпромиссной манере заронить сомнение», – вспоминал аналитик после. Но Литтэ, показавшийся ему «весьма обидчивым и настороженным», якобы вступился за Мэдоффа, поставив под вопрос умение аналитика «разбираться в бизнесе», и отмахнулся от его предостережений.