Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Кардинальное изменение репутации фирмы Мэдоффа – от мелкого внебиржевого маклера до видного новатора, одного из тех, кто преобразил фондовый рынок, – началось с приходом младшего брата Берни, Питера, и это не случайное совпадение.

Питер Беннетт Мэдофф ходил в детский сад, когда бизнес его отца потерпел полный крах. Он был подростком, когда его брат Берни женился на Рут Альперн. Сестра Сондра была почти на десять лет старше Питера. Как и многие младшие дети в семье, он прокладывал свой путь, и его вступление во взрослую жизнь прошло намного глаже, чем у старшего брата.

Он не стал поступать в школу Фар-Рокауэй, а подал заявление и был принят в так называемую Бруклин-Тек, одну из престижнейших средних школ страны, куда принимали по конкурсу. Он закончил Квинс-колледж во Флашинге (Нью-Йорк), где познакомился со своей будущей женой Мэрион, и в 1970 году, сразу после рождения дочери Шейны, получил юридическую степень в университете Фордхэм.

К тому времени семья Берни выросла. После старшего сына Марка, рождение которого в марте 1964 года вынудило Рут покончить с карьерой офисного администратора у Берни, в апреле 1966 года родился младший, Эндрю.

Несмотря на трудности прорыва в закрытый для чужаков ВРЦБ, у фирмы Мэдоффа дела явно шли в гору. Берни переселил свою молодую семью в Рослин, на богатеющее северное побережье Лонг-Айленда, и каждый день ездил на работу в новые просторные офисы на Уолл-стрит, 110, в шести кварталах от Фултонского рыбного рынка на Ист-Ривер. Они с Рут вступили в загородный клуб. Ей нравилось проводить там с детьми летние дни, и постепенно Мэдоффы пристрастились к гольфу.

По-видимому, Питер еще школьником работал в фирме брата (согласно реестру FINRA, в июне 1969 года он получил лицензию брокера и формально присоединился к фирме), а по получении юридической степени он пришел туда, чтобы остаться навсегда. Он попал в гущу перемен, самых радикальных со времен изобретения ленты биржевого аппарата и телеграфа, а с тех пор минуло сто лет. И он нанес фирму Мэдоффа на карту новых технологий, потратив на это немало собственных денег.

Сегодня существуют разные мнения о том, каким был Питер в те дни – сердечным и обаятельным или резким на язык и сверхтребовательным. Воспоминания некоторых бывших сотрудников, уволенных за промахи, не слишком лестны для Питера. Но даже после падения Берни Мэдоффа в отраслевых журналах сплошь и рядом встречались отклики людей, много лет знавших Берни и его брата и искренне любивших их. Питер Чапмен из Traders Magazine обнаружил, что Питер, как и Берни с сыновьями, «почти всем на Уолл-стрит нравился». Братья Мэдофф «были просто превосходные, замечательные люди», – говорил один из их клиентов.

В этих часто противоречивых воспоминаниях четко прослеживаются два сквозных мотива.

Во-первых, Берни, по общему мнению, принижал младшего брата, неявно и с юмором, но постоянно. Возможно, это всего лишь извечные трения между преуспевающим старшим братом и многообещающим младшим, пытающимся тоже занять место за столом. Невзирая на юридическую степень (диплом, который, по мнению Берни, не стоил затраченного на него времени), Питер начинал как наемный работник брокерской фирмы брата, хоть и платили ему все больше и больше. Почти сорок лет спустя он по-прежнему был всего лишь наемным работником у брата, тот так и не сделал его партнером по основному бизнесу, которому Питер посвятил всю свою трудовую жизнь. Его единственной долей в активах главной фирмы Мэдоффа десятки лет был клочок лондонского филиала, основанного в 1983 году, в котором старшему брату принадлежало 88 %.

Возможно и то, что на отношении Берни к Питеру сказывалось привычное с детства распределение ролей. Около 1970 года их отец Ральф Мэдофф проявил интерес к фирме Берни, и родители время от времени помогали Берни – выезжали на проверку какой-нибудь компании, об инвестиции в которую он подумывал. Периодическое присутствие Ральфа в фирме могло зацементировать Питера и Берни в усвоенных с детства ролях старшего и младшего. Если это и так, то влияние Ральфа было недолгим. В июле 1972 года он в возрасте шестидесяти двух лет умер от сердечного приступа. Через два с половиной года, в декабре 1974-го, так же внезапно, после приступа астмы во время рождественского круиза по Карибскому морю, скончалась Сильвия Мэдофф. Она не дожила до своего шестьдесят третьего дня рождения всего несколько недель.

Для братьев внезапная потеря еще не старых родителей была жестоким потрясением. Их друзья той поры рассказывали, что Берни стал заботливее относиться к младшему брату, как бы заняв место отца, патриарха семейного клана.

Во-вторых – на этом тоже сходятся все, кто хорошо знал братьев, – Питер был главной движущей силой, благодаря которой фирма оказалась в авангарде компьютеризации фондового рынка, а это не только обеспечило ее конкурентоспособность, но и привлекло к ней благосклонное внимание регуляторов. В одной книге, описывающей технологическую революцию на Уолл-стрит, его авторы представляют читателям братьев Мэдофф следующим образом: «Бернард (основатель фирмы) и Питер (компьютерный гений компании)». Даже в материалах одного из судебных разбирательств против Питера (после краха брата) отмечалась его ключевая роль в переводе фирмы на современные рельсы, что прямо сказалось на результатах работы трейдингового отдела.

Берни Мэдофф вовремя понял общую идею: технология неизбежно будет трансформировать рынок, и фирма Мэдоффа не исключение. Но его брат досконально изучил проблему и абсолютно точно знал, что нужно делать. Чем больше опыта набирался Питер, тем весомее становилась его роль в контроле за трейдинговыми операциями – именно в этой сфере, что ни день, внедрялось очередное техническое новшество.

Если верить сведущим людям, то вклад Питера в фирму брата был еще значительнее. Так, высказывалось мнение, будто именно Питер увидел потенциальную нишу для маркетмейкинга в ценных бумагах, которые, как правило, торговались на Нью-Йоркской фондовой бирже. «Именно благодаря этому решению, – по свидетельству одного очевидца, – фирма ворвалась в высшую лигу оптовиков».

Внебиржевую торговлю ценными бумагами, котирующимися на бирже, назвали «третьим рынком». Считается, что, с точки зрения Уолл-стрит, первый рынок – это традиционные фондовые биржи, а второй – внебиржевой рынок ценных бумаг. Крупные фирмы Уолл-стрит, члены Нью-Йоркской фондовой биржи (NYSE), по правилам были обязаны торговать ценными бумагами, котирующимися на бирже, только на Большом табло. Третий рынок, внебиржевая торговля котирующимися на Йоркской фондовой ценными бумагами, была нишей, которую малые фирмы (не члены биржи) легко смогли занять, не опасаясь неравного соперничества гигантов. Комиссии на внебиржевом рынке были существенно ниже, чем на Большом табло, и многие институциональные инвесторы все чаще пользовались услугами третьего рынка, где возросшие объемы трейдинга генерировали новые доходы для оперирующих на этом рынке малых фирм. Именно здесь фирма Мэдоффа начала наращивать свою долю в объеме торгов Уолл-стрит и создавать себе репутацию крупного игрока. А идея занять нишу на третьем рынке принадлежала, по мнению многих, Питеру Мэдоффу.

Роль Питера в ходе бурного десятилетия инновационных перемен сделала его в кругах регуляторов фигурой не менее влиятельной, чем брат. В самой фирме он тоже становился все более значительным лицом, совмещая множество важных функций, в том числе корпоративное регулирование.

Но за пределами сферы технологического совершенствования торговых операций начинаются сплошные тайны. До какой степени Питер был осведомлен о махинациях с открытыми в фирме частными клиентскими счетами, учитывая то, что именно он отвечал за корпоративное регулирование? Знал ли Питер о том, что Берни делал с деньгами, которые стекались к нему от родственников Рут через старую бухгалтерскую контору ее отца? Информировал ли его Берни о финансовом положении тех отделов фирмы, с которыми Питер не был знаком? Словом, знал Питер или не знал все эти годы об афере Мэдоффа?

Нет, нет и нет, по словам самого Мэдоффа и по словам адвоката Питера, которые он произнес сразу после ареста Берни и неизменно повторял в последующие годы – годы, когда Питер был под следствием, но не под арестом; обвинение ему так и не было предъявлено.

У Питера Мэдоффа были и собственные инвестиционные счета, которыми управлял его брат, и эти счета с течением лет принесли ему и членам его семьи миллионные прибыли. Неужели он не заподозрил, что доходы непомерно, неправдоподобно велики? Впоследствии проверки выявят множество сделок, оформленных задним числом, которые сказочно его обогатили. Неужели у Питера ни разу не возникло мысли сесть рядом с Берни и проверить финансовую документацию, чтобы разобраться в конце концов, как возможны такие баснословные прибыли?

С первого дня ареста брата он на все подобные вопросы отвечал «нет». Линия защиты в череде судебных процессов сводилась к тому, что он, как тысячи других людей, полагал, что может безоговорочно доверить своему потрясающе одаренному брату управление деньгами членов его семьи точно так же, как брат доверил ему управлять основным трейдингом фирмы и всегда идти в ногу со временем.

Если Берни и поручал Питеру заниматься чем-то помимо высокотехнологичного трейдинга, то подтвердить это документально не представляется возможным [3] .