Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

К концу 1970-х годов, когда даже такие состоятельные клиенты, как Стенли Чейз, Норман Леви и Джеффри Пикауэр, все еще получали отчеты о состоянии своих счетов по старинке, на бумаге, Берни Мэдофф тратил немалые средства на укрепление своей репутации инноватора рынка. Он стал членом Фондовой биржи Цинциннати, которая шла в авангарде технического прогресса и первая из бирж закрыла операционный зал, положившись исключительно на электронный трейдинг. Мэдофф инвестировал значительную сумму денег своей фирмы на финансирование этой трансформации, благодаря которой биржа Цинциннати стала наглядным примером виртуального рынка будущего. При очередной ротации кадров они с Питером заняли должности в руководстве обновленной биржи. Это положение – братья стали ни много ни мало директорами признанной региональной фондовой биржи – добавило Мэдоффу веса в глазах регулирующих органов.

В 1979 году Берни Мэдофф также стал членом комитета Национальной ассоциации дилеров ценных бумаг, NASD, который энергично помогал создавать электронную систему, призванную связать все региональные фондовые биржи (в том числе и биржу Цинциннати) с Нью-Йоркской, с тем чтобы у дилеров была возможность беспрепятственно перенаправлять клиентские ордера и совершать сделки по наиболее выгодной цене. Мэдофф смело пошел наперекор общепризнанной мудрости и поставил большие деньги на автоматизацию фондового рынка. А между тем в 1970-х некоторые разуверились и махнули на рынок рукой – как раз накануне его самого стремительного в истории роста.

Назревал всемирный бум фондового рынка, и Мэдофф готов был его встретить.

Логическим следствием падения барьеров регулирования по всей Европе стало открытие лондонского офиса под названием Madoff Securities International Ltd. Новая аффилированная компания заработала в феврале 1983 года в престижном районе Мейфэр. Ее деятельность сводилась главным образом к торговле иностранными ценными бумагами и поддержанию счетов в иностранной валюте для головного офиса, но на руководящие должности Мэдофф поставил не последних людей в местных биржевых кругах и со временем ввел в совет директоров своего брата и сыновей.

Лондонский филиал Мэдофф учредил с помощью инвестора и друга по имени Пол Конигсберг, нью-йоркского бухгалтера, уверенно делавшего большую карьеру. Конигсберг пошел по стопам Альперна – открыл инвестиционный счет, проложивший клиентам его бухгалтерской фирмы Konigsberg Wolf дорожку к Мэдоффу. В будущем эту комбинацию вновь и вновь будут повторять в других бухгалтерских фирмах.

По мере притока денег в 1970-х – начале 1980-х годов (от богатых частных клиентов, от Avellino & Bienes, от доверенных профессионалов наподобие Пола Конигсберга и Майка Энглера и от «донорских» фондов Чейза в Беверли-Хиллс) Берни Мэдофф начал расправлять плечи.

Около 1979 года, все еще живя в пригороде Рослина, Мэдоффы купили красивый загородный дом в Монтоке, на восточной оконечности Лонг-Айленда. Расположенный далеко за пределами уже модного в то время Хэмптона, Монток в конце 1970-х был тихим, почти сельским прибрежным поселением. И все же загородный дом на берегу океана с крытым бассейном и широкой террасой, откуда открывался вид на дюны, был впечатляющим приобретением для владельца молодой брокерской фирмы сорока с небольшим лет, учитывая, что ему еще предстояло оплатить образование двоих сыновей.

Берни Мэдофф был далеко не типичным финансовым управляющим – отнюдь. Другие папаши могли не чинясь ездить на службу лонг-айлендской электричкой, примостив на коленях свои кейсы. Но Мэдофф каждое утро выезжал из Рослина в Порт-Вашингтон на берегу пролива Лонг-Айленд, где его ждал гидроплан «сессна».

Вместе с несколькими управленцами с Уолл-стрит – такими же, как и он, любителями приключений, которые жили вблизи Порт-Вашингтона, – он предпочитал не трястись в электричке (прозванной за невысокую скорость «серебряной улиткой») и не томиться в автомобильных пробках, а перелетать на Манхэттен по воздуху. В те дни это не было чем-то беспрецедентным (работа в гидропорте так и кипела), но такое несколько авантюрное решение транспортной проблемы наверняка способствовало знакомству четверых или пятерых пассажиров, набивавшихся в тесный салон, чтобы за двадцать минут с ветерком долететь к сверкающим на солнце небоскребам Манхэттена.

Гидроплан, помимо всего прочего, оказался еще и подспорьем в бизнесе. Некоторые из спутников Мэдоффа сами стали его клиентами или поставляли ему клиентов. Одним из «летунов» был общительный трейдер Американской фондовой биржи Морис Дж. Кон (для друзей – Сонни), который жил в Рослине по соседству с Мэдоффами.

Начиная с 1985 года у Берни Мэдоффа и Сонни Кона будет куда больше общего, чем полеты на гидроплане.