«Не отключаться», — приказала себе, стиснув челюсть, и вновь попыталась высвободить сырую магию. Мне показалось, что в этот момент по артефакту побежала крошечная трещинка. Или это рябило у меня в глазах?
Истязания закончились, адептка отошла от алтаря и вернулась на своё место. Воспользовавшись передышкой, я откинула голову назад, укладывая её на камень, и посмотрела на звёздное небо. Оно как всегда было прекрасным и умиротворённым, не знающим мирских тревог.
Переведя дух, я вернулась к общению с увлекательными собеседниками.
— Мне вот интересно, — проговорила как можно громче, чтобы Кельвин наверняка услышал меня. Хотя, признаться, сделать это было не так-то просто. Во рту пересохло, а язык отказывался подчиняться в полной мере. — Соблазнение Гаспара было инициативой Эмили? Или она это сделала по вашей указке, Сибилла?
— О чём она говорит? Кто такой Гаспар? — Кельвин ожидаемо принялся допытываться до старой ведьмы.
— Сосредоточься на ритуале. — Глава ковена недовольно скрипнула зубами и кивнула ведьмаку, мол, ты следующий. Однако такая перспектива меня не устраивала.
Семя раздора было посеяно, оставалось его только взрастить. Сплочённостью коллектива и крепкими семейными узами тут и не пахло. Скандал неминуем. Это отсрочит финал обряда и даст мне последний шанс преодолеть блокирующую магию.
— Ты разве не знал? — обратилась я к Кельвину, изображая удивление. — Эмили встречалась с Гаспаром, пока твоя бабуля не отправила её в качестве жертвы для обряда бессмертия.
— Чародейка, ты слишком много болтаешь. — Сибилла злобно зыркнула на меня и приставила клинок к моей щеке. — Прикуси свой язык, или я его вырежу. — Она угрожающе придвинула лезвие к губам. Получив от меня немое повиновение, верховная ведьма отошла в сторону и приказала своим прихвостням: — Давайте ускоряться. Ритуал и без того порядком затянулся.
Она нетерпеливо отпихнула Кельвина себе за спину и подозвала другого адепта, но ведьмак униматься не собирался.
— Это правда? — требовательно спросил Скруп, а я, пользуясь случаем, ещё раз схлестнулась с зачарованным амулетом на своей груди.
— Да какая разница? — Старуха недовольно закатила глаза и, даже не обернувшись к своему внуку, подтолкнула идущую ведьму, подгоняя вперёд к алтарю.
— Ты говорила, что Эмили сама вызвалась разделить свою силу со старшими ковена! — взорвался Кельвин, переходя на крик.
— Эмили! Эмили! — передразнила его Сибилла, теряя терпение. Она резко обернулась к ведьмаку и с лютой злобой заговорила: — Эта гадина водила тебя за нос, идиот. Видите ли, наследник ковена для неё мелкий улов, замахнулась на рыбку покрупнее. Думала, ей что-то светит с сыном монарха, — ведьма мерзко фыркнула. — Я защитила тебя от болезненного разочарования! Неужели ты не понимаешь, что с её смертью мы получили выгоду во всём? Её жертва не только освободила тебя, но и укрепила наш союз с важными людьми.
— Освободила? — переспросил Кельвин, надрывисто смеясь. Кажется, его психика не выдержала раскрывшейся правды. А я вдруг подумала, что, если удастся выбраться отсюда живой, мне придётся поведать обо всём Гаспару. На душе сделалось ещё отвратительнее. Это разобьёт доброе и чуткое сердце друга.
— Только не устраивай истерик, как твоя дрянная мать. Поговорим, когда всё закончится. — Сибилла раздражённо одёрнула рукав своей мантии и, по-видимому, решив, что разговор окончен, отвернулась от младшего родственника. Хмуро посмотрела на ведьму, застывшую возле меня и не осмеливающуюся наносить увечья без одобрения своей повелительницы. Затем с чувством кивнула и вдруг покачнулась вперёд, будто на неё налетел кто-то сзади. Оливковые глаза расширились, в них застыл шок и неверие. Рот старухи беззвучно открылся, и она медленно, переминаясь с ноги на ногу, повернулась вокруг своей оси.
Все дружно ахнули.
В спине главной ведьмы ковена торчала рукоять кинжала.
— Что ты наделал, глупый мальчишка, — сипло прохрипела Сибилла, спотыкаясь, но Кельвин поддержал её за выставленные вперёд руки.
— Ты старая бессердечная дьяволица, — бросил он ей прямо в лицо, не расцепляя рук. В ведьмаке не было ни страха, ни сожаления о содеянном. Лишь чистая разрушительная ненависть. — Ты это заслужила. За всё то, что ты сделала с моими родителями, с Эмили, нашим ковеном. Думала, я не знаю, что ты забираешь бо́льшую часть магии чародеев себе, а остальным достаются лишь крошки со стола?
— Какой же ты недоумок, — презренно выплюнула старая ведьма. — Нарушенная клятва убьёт тебя самого. Ты пошёл против главы ковена. — Она пошатнулась, как подкошенная осинка, и начала заваливаться на бок.
— Как будто мне не всё равно, — холодно ответил Кельвин, выпуская крючковатые руки старухи из своих.
Тут окаменевшие ведьмы пришли в себя и заметались. Кто-то бросился ловить Повелительницу, а кто-то в другую часть поляны за подмогой. Только Кибела Гримальди стояла неподвижно, наблюдая за происходящим с торжествующей улыбкой на устах.