Чародейка. Часть первая

Лучи заходящего солнца обжигали еловый лес. Кони, хрипя, пересекли заросшую камышом поляну и выскочили на древний вал. На горизонте в виде тонкой золотой каёмки рождался закат. Полное отсутствие перигея, афелия и Юпитера в Скорпионе, как в шутку заметила Хитра, ничем её не расстроило. Ложащееся спать небо пахло полевыми травами и опережающими события снами. Чем дальше они ехали по насыпи, тем ниже ложилось на землю тёмно синее одеяло.

Негромкий рокот работающего завода тёк по просеке, перехлёстываясь с гулом высоковольтных проводов. Старинные, красивые строения показались как вынырнувший из потайной бухты Летучий Голландец. Бетонный кое-где покосившийся забор и выглядывающие из-за него ангары на должном уровне портили парадную перспективу. Изрытая ямами и слегка припорошенная грязно-жёлтой щебёнкой подъездная дорога завершала вид.

– Безобразие, - зашипела русалочка. Хорошее настроение у неё пропало. Остались нетерпение и невыносимость видеть происходящее.

– Люди работают, зачем приставать, - молвила Хитра. - Поехали дальше, ребята.

– Нет, не поехали. Праздник, а они работают.

– Какой праздник, Нечёса?

– Какой-какой, жизнь им дарована, а они… Кто так работает - с утра до ночи. Им деваться некуда и не знают они, что благодаря лени появились мозги, а собачья работа это их отсутствие. А воспитание детей, а беседы вечерами о том, о сём, а кино посмотреть, а здоровье поправить? Кто так работает? Радости не вижу! Самого основного - радости, что никакими деньгами не заработаешь! - Крикнула русалочка. - А это там кто? Начальник стоит? Тоже мне, индюк. Цигарку за цигаркой - своё здоровье не умеет ценить, ни чужое беречь.

– Успокойся, Нечёса. Ребята, куда мы вообще попали? На мой мир смахивает.

– Нет, это не твой мир, - Кудла показал на небо. - Насколько я знаю, в вашем мире подобных летательных аппаратов не делают.

Хитра глянула в сторону, куда указывал её лохматый друг. По небу плыла бочка, как мельница, размахивая двумя колёсами. Её вертикальное положение и сооружение в виде веранды на верхней крышке возвышенно гармонировали. Из украшенного флагами, транспарантами и гирляндами летательного приспособления лилась жизнерадостная, танцевальная музыка.

Из ангара удушливого предприятия выкатился мотоблок с тележкой. На тележке лежал гроб. Машиной управляла женщина. У ворот проходной она остановилась и подождала. К ней вразвалочку направился человек, которого русалочка назвала начальником. Он, не спеша, покуривая, подошёл к вдове. Было видно, как отсчитал денег, и протянул журнал. Она в нём расписалась.

– Претензий не имею, - слегка опустив веки, отвлечённо сказала русалочка непонятно кому, самой себе или друзьям. - Ну и ну. Ходячий пожизненный перекур - одна мысль, как вон на ту бочку попасть.

Мотоблок тронулся, и медленно поехал по дороге кое-как объезжая ямы.

– Утопится она завтра, и твоя будет, а Нечёса, - поигрывая уздечкой, бросил Кудла, намекая на легенду о том, что утопленницы становятся русалками, но Нечёса не ответила на его высказывание и продолжала бормотать:

– Праздник, а они… Отвратительно, глупо…

Хитра больше не стала ждать. Выражение её лица приняло недетский вид. Девочка развернула кобылку и поскакала по насыпи к поблёскивающей вдали реке.

На повороте дороги показалась кучка детей. Они шли по обочине к проходной завода, неся в руках узелки с домашней едой.

– Помогите, - попросила русалочка Растатута и Кудлу, сунула пальцы в рот и свистнула. Они не возражали, но и помогать не стали, а поскакали вслед за Хитрой. Свист безумным ураганом пронёсся мимо завода и ударил в подстанцию. Из нее, подражая новогоднему представлению, вылетели психованные искры и струи попорченных, малахольных фейерверков. Шум завода, издавая протяжное «иии», умер, и наступила давным-давно ожидаемая, но непривычная для этих мест тишина.

– Отдохните – праздник всё-таки, - раскрыла рот русалочка, но заметила, что рядом никого нет. Тогда она утихомирилась и поскакала вслед за ребятами.

А Хитра доехала до реки, в район её плёса. По мелкому вязкому песку течение воды возило пластиковую бутылку. Девочка разулась и зашла в воду. Стайка мелких рыбёшек потыкалась ей в пальчики.

Русалочка села на камушек, вынула гребень и расчесала длинные сине-зелёные волосы. Неопровержимое доказательство водной стихии, они стекали по её плечам на спину и огибали двумя волнами бёдра. Растатут и Кудла нашли плоские гальки и, соревнуясь, кинули в реку. Они долго скакали и выписывали по поверхности воды китайские иероглифы, оставляя за собой «блинчики».