Чародейка. Часть первая

– А это с тобой происходит с того момента, как ты вошла в нашу Пещеру. И ещё запомни, на будущее, чародейки вопросов не задают: сами догадываются. Наш сказочный мир полон диковин. Он большой. Тебе трудно представить его размеры. У него свои беды и свои победы, подобные вашим, поскольку наши миры очень близки и как видишь, соприкасаются.

– Всё-таки, Егибиха, она кто – великая ведьма?

– Бесспорно, по отношению к тебе. Егибиха одна из ведьм, чьё влияние на ваш мир огромно. Но вот для меня она не ведьма… У неё много титулов - она их любит - Магистр Смерти, Владычица Агрессии и Эгоистичных Покоев, Хозяйка Равнодуший и Безразличий, Власть Духовной Пустоты. Это что-то тебе сказало? Разумеется, было бы справедливо, если бы мы с ней жили в различных мирах и, желательно, не параллельных. С одной стороны для того, что творит Егибиха, вовсе не надо быть ни чародеем, ни ведьмой, ни другим сказочным существом. С другой стороны, себя она так никогда не назовёт и предпочтёт другое слово - волшебница.

– Ни чё себе. Кроме того, что она могущественная, значит она ещё и хитрая?

– И хитрости разные бывают, обаяшка. С разными векторами. В её мире неправильный вектор.

– Я поняла.

– Тогда, можете идти. Через два дня ты вернёшься в мурью и ляжешь в гроб.

– В какой гроб?

– Вон в тот, - Горыня указала на каменную домовину: - Не пугайся. Мне надо познакомить тебя с темнотой, а этом помещении абсолютно темно.

Прохаживаясь, Горыня разговаривала с Хитрой, а Растатут сидел в вертящемся кресле, вырезанным из глыбы гематита. Ножка кресла представляла собой одну массивную кошачью лапу. Создавая яркий контраст, белоснежная мягкая подстилка свешивалась со спинки и с краёв сиденья. Бесёнок сидел в позе, похожей на позу мальчика, вытаскивающего занозу, и пилочкой дня ногтей подравнивал раздвоенное копытце, выглядывающее из штанины. Его чобот на высокой подошве валялся на полу.

– Не буду вас больше задерживать. Вижу, вы куда-то собрались? - Подвела черту Горыня: - Растатут, перестань. Ты и так у нас красивый.

– Быть можно дельным притоманом и думать о красе копыт, - перефразировал Анчутка, бросил пилочку на столик и сладко потянулся: - Жар костей не ломит. Настоящая жизнь начинается с огня.

– Растатут обещал мне показать настоящий огонь, - ответила Хитра продолжая подозрительно глядеть на гробы, из тёмной горной породы. Их крышки украшали кустики ягод, крест-накрест пересекающиеся линии, завитушки и прочие символы древнего орнамента. Неприятное ощущение, связанное с атрибутами смерти остановилось рядом, но и оно же подсказывало, что это, та самая нехоженая тропочка. На неё надо свернуть и идти, чтобы увидеть сказочное и загадочное.

– Я жду тебя, - добавила Горыня. - Так надо, чтобы ты подтвердила своё окончательное решение.

– Слушаюсь! - Пятки вместе, носки врозь, руки по швам, по-мальчишечьи смело выкрикнула Хитра. Развернулась на месте и в сопровождении выдумщика исчезла в раздвижных скалах.

В конце нижней штольни они нашли лаз и углубились в кривые коридоры, о каких мечтает любой, а не только самый фанатичный спелеолог. Здесь Растатут впервые показал Хитре, что такое светляк. В руках ребят загорелись огоньки. Огонь не обжигал кожу. Хитра перевернула ладонь и с интересом наблюдала за своим светляком. Языки холодного пламени свободно полыхали вниз и ярко освещали пытающееся скрыться в темноте пространство.

– Нам это как-то болело-ехало, - раздался из глубины пещеры голос чёрной силы, питающей слабость к огню. - Мы в темноте видим. А вот вам, людям, это надо знать. И ещё, что хорошо - светляк темноту не пугает. К слову сказать, что такое свет без темноты, да ничего, пустое место. Свет познаётся в сравнении с темнотой, а темнота без света - это темнотааа! Не надо ни с чем сравнивать. Темнотааа! Темнотааа!

Хитре почудилось, что она уже лежит в гробу и густая темень прикасается к ней, ощупывает её, пробует на зуб, чтобы понять, кто она такая, из чего состоит. Ну как, не боишься меня, как бы спрашивала она.

Повторяющиеся двести раз зигзаги привели ребят к глубокой подземной расщелине. Освещая перед собой дорогу, Хитра вошла в узкий проход. Скалы, как декором разукрашенные кристаллами, наплывами, друзами, вкраплениями выступали из темноты и нехотя расступались перед ней.

Впереди вспыхнул светляк Растатута, и он закричал:

– Иди ко мне!

Хитра поднырнула под зубастый карниз и, пригнув голову, боясь задеть макушкой острые выступы, пошла на зов. Всюду торчали, переливались в отблесках светляка разноцветные, драгоценные камни. Они отвлекали внимание. Ей захотелось задержаться, постоять и осмотреть скрывающиеся в темноте богатства, но голос Растатута торопил.

– Иди сюда. Здесь интересней.

– Кому как! - крикнула Хитра и уловила, что крик застыл рядом, заглушаемый непонятно откуда доносящимся грохотом.

Чтобы догнать проворного друга, пришлось взбираться по каменной лестнице вверх. Высокие ступеньки предназначались для ходьбы великанов, но никак не детей. Кое-как Хитра преодолела подъём и взобралась на обрыв.