Чародейка на всю голову

Я же даже не знала, что меня больше всего поразило в вывертах логики Отки: то ли то, что вообще незнакомый мужик, шлепнувший ее по заднице, за какие-то четверть часа стал в ее воображении едва ли не мужем, то ли то, что эта девица ради сомнительной свиданки на сеновале (а что еще может предложить в прямом смысле залетный маг простушке из трактира?) согласна идти на жертвы и продолжать работать.

Как по мне, максимум, что сулил бы подобный романти́к с «щедрым-красивым», так это презенты. Причем не только денежные, но и венерические, а то и детородные. Но Отка о подобных вещах, видимо, не думала. Потому что в ее голове, похоже, сразу много мыслей просто не помещалось. И если она мечтала о богатом смазливом маге, то размышлениям о неприятностях места уже не было.

Трактирщик же, завороженно глянув на то, как вздымается пышная грудь подавальщицы, сглотнул. Потом, словно опомнившись, сурово сжал губы и гораздо резче, чем до этого, гаркнул:

– Не будешь ты работать сегодня больше. И задом крутить тоже не будешь!.. Перед всякими тут… И чтоб я духу твоего сегодня в трактире не видел. Завтра с утра придешь. А пока сходи к целительнице, чтоб руку тебе залечила.

– А как же погонщики? – жалобно приоткрыв рот, вопросила Отка.

– Никуда они не денутся, твои маги столичные. Завтра опять заявятся, – он сказал это так уверенно, что я поняла: их точно не будет.

У трактира объявят санитарный день, обслуживание свадебного банкета… или под каким тут предлогом можно отказать в обслуживании? Но, в общем, не пустят на порог. Потому как доход – это, конечно, хорошо, но ревность-то у трактирщика, как по мне, поболее жадности будет.

Всхлипывая, Отка все же ушла. И едва за ней захлопнулась дверь, как хозяин, пройдясь по моей фигуре от башмаков до лица, заключил:

– Надевай передник, в зале разносить будешь.

– С моим мужем такого уговору не было. – Я скрестила руки на груди. Хоть Дьяру я не совсем доверяла, но, если он был против того, чтобы я мелькала в зале, значит, на это был резон.

– Не было. Но зал полный. Ивика одна не справится. А пара сребров тебе с мужем лишними точно не будут, – тоном демона-соблазнителя произнес трактирщик.

– Зато Яр будет против, – нахмурилась я.

– Так на то ты и жена, чтоб мужнин гнев усмирять. Улыбнешься ему, приласкаешь… Он и забудет.

Больше всего мне сейчас хотелось приласкать самого трактирщика. Сковородкой. По темечку. И даже не за слова. За искушение деньгами, которых у нас с Дьяром и вправду не было. А судя по местным меркам, хозяин предлагал неплохую, я бы даже сказала, щедрую плату.

К местному курсу меди к серебру, благодаря тому, что прислушивалась к разговорам в зале, я приноровилась. Правда, золотая монета ни разу не упоминалась в расчетах подавальщиц, поэтому тут – увы… но за один сребр можно было заказать десять мисок с мясным рагу, три кувшина не самого плохого вина, пирог с дичью, полголовки сыра, окорок и получить сдачи двадцать медек. В общем, на сребрушку можно, не шикуя, питаться неделю нам троим. И еще останется.

И… я согласилась. С подносом носилась по залу весь вечер. Ловя на себе заинтересованные взгляды и местных посетителей, и погонщиков, а еще осуждающий – Дьяра. Он буквально буравил мне спину.

Впрочем, насколько я успела узнать Дьяра, была бы серьезная опасность, сдается, напарничек выволок бы меня из зала за руку, невзирая ни на что. А раз просто примерял мне саван на глазок, значит, все не столь критично. Но аргументы в свою защиту подготовить стоит. Штук сорок. И кочергу. Да! Ее как самый весомый довод!

Именно с такими мыслями я разносила кружки, когда краем уха услышала:

– …а Йор куда подевался?

– Да, небось, девку какую во двор мять пошел. Одна отказала, так вторая согласилась, – гоготнул второй.

«Ну вот и кончился весь Откин суженый», – промелькнула мысль, и я тут же выкинула ее из головы. А вот когда вернулась в кухню, то услышала от стряпухи:

– Солонина кончилась. Новенькая, как тебя там… – Она нахмурилась, вспоминая мое имя. Но не успела я подсказать, как эта дородная женщина с раскрасневшимся от пара лицом произнесла, чуть протянув последнюю букву имени: – Тиги-и-и, принеси из кадки. Она в сарае стоит, что рядом с конюшней. Ключ от двери вот. – И она отцепила тот от внушительной связки, что болталась у нее на поясе. – Да… корзина там же, в сарае, на бочке должна стоять. До половины наложи, и хватит.

Выдав распоряжение, кухарка тут же вернулась к чугункам и котелкам, в которых все кипело, скворчало, исходило столь насыщенным ароматом, который в таких концентрациях аппетит скорее не возбуждал, а напрочь отбивал.

Я, ни о чем не подозревая, пошла во двор, и, когда поравнялась со стеной конюшни, ко мне из тени навстречу шагнул погонщик, сцапав и прижав к бревенчатому срубу со словами:

– А вот ты и попалась!

У меня от этой фразы сердце в пятки ушло. А второй была мысль: куда бежать и где, если что, прятать тело законника? Второй раз в кандалы и на рудники не хотелось. И только в следующий миг, когда мужик на меня навалился, я поняла, что меня не пытаются арестовать, а пристают.