Чаролом

– Да что вам сказать, госпожа хранительница? Поместье буквально осаждают обезьяны. Бедному Старине Микосу приходится сражаться как демону, чтобы отогнать тварей. А если вы думаете, что другие стражники мне помогают… – он пожал плечами. – Что ж тут поделаешь-то?

Леандра, улыбаясь, прошла в сторожевую башню.

– И как же тебе удалось их отогнать?

– Я пригрозил им, что приведу с собой жену.

– Сурово.

– От ужаса десять обезьян упали замертво, – сказал Микос, топая позади. – Доложить о вашем прибытии Вивеку?

Вивек, церемонный старик из лотоссцев, заведовал повседневной жизнью поместья.

– Не надо Вивека, прошу тебя, Микос. Он тут же начнёт пичкать меня какими-нибудь изысканными кушаньями, – взмолилась Леандра. – Мы ненадолго. Кстати, Микос, мои родители не прибыли? Лорд Никодимус или леди Франческа?

– Не прибыли, – стражник приподнял кустистые брови. – Я не знал, что ожидается визит госпожи хранительницы Драла.

– Да, похоже, нам предстоит подобное счастье. Не знаешь, Рослин в поместье?

– Да, госпожа. Где ж ей ещё быть?

– Благодарю, Микос. Пожалуйста, не говори никому, что я дома, хорошо?

Стражник кивнул и вернулся на свой пост.

Павильон Леандры был хоть и не слишком обширен, зато удобен. Купол двадцати футов высотой через равные промежутки прорезали квадратные люки, и аккуратные световые столбы чередовались с деревянными опорами. Круглая галерея на втором этаже обеспечивала доступ к различным зданиям, примыкавшим к павильону. На первом этаже, в самом центре, находился небольшой поблёскивающий бассейн, рядом с которым располагалась ширма со стилизованным изображением алого лотоса под белым облаком, обрамлённом виньеткой из золотых листьев, – обязательный алтарь Тримурил, высшей божественной совокупности королевства Иксоса. Этого требовал Тройственный Рескрипт: старейший и наиболее важный закон архипелага, согласно которому все казённые учреждения и официальные резиденции должны были иметь символ – а в идеале и представителей – трёх культур.

По традиции, вернувшись из плавания, следовало помолиться Тримурил. Однако учтя недавнее недомогание, Леандра позволила себе пренебречь обычаем.

– Кай, можешь отправляться на кухню, только не обжирайся, – сказала она, поднимаясь по винтовой лестнице, ведущей вдоль стены павильона на второй этаж.

Холокаи молча двинулся на кухню, на лице застыла болезненная сосредоточенность.

– И не досаждай поварам! – крикнула Леандра ему вслед.

– Можно мне сходить на арену? – спросил шедший рядом Дрюн.

– Разве что на полчаса, – ответила Леандра чуть резче, чем хотела бы.

Они достигли вершины лестницы и пошли по галерее, балки которой застонали под весом божественной совокупности. Дрюн не ответил, но Леандра могла бы прозакладывать последнюю рупию на то, что он досадливо усмехается то ли в покорном удовлетворении, то ли в обиженном осуждении.

– Жди здесь, – приказала она и поднялась ещё на один пролёт, ведший в здание на верхней террасе.

Глубоко вздохнув, Леандра стянула с головы платок, толкнула дверь и вошла в небольшую, но светлую комнатку. В одном углу стояла узкая кровать под балдахином, затянутая тонкой противомоскитной сеткой. На восток выходило широкое окно, в которое был виден сверкающий город, спускающийся к лазурной бухте. Ползшая по небу туча накрыла тенью Нижний Баньяновый квартал. На подоконник упали первые капли.

В кресле у окна, закутавшись, несмотря на тропическую жару, в шаль, сидела худенькая Рослин. Перед ней на столике стояла почти нетронутая тарелка с рисом и карри.

– Рози! – окликнула Леандра.

Рослин из Янтарного Леса всегда была невысокой, едва ли пяти футов ростом, и тонкой, как тростинка, женщиной. Годы же отняли у неё ещё несколько дюймов и фунтов, и так невеликих.

– Рози! – повторила Леандра уже громче.

Пожилая женщина заморгала, потом подняла глаза. С трудом верилось, что это похожее на череп лицо было лицом её няни, одарявшим прежде радостными улыбками или неодобрительно хмурившимся.

– Госпожа Франческа, – произнесла Рослин, – вы всё-таки нас навестили.

– Рози, это я, Леандра, а не Франческа! – ещё громче сказала Леандра.

– Что? – Водянистые голубые глаза шарили по её лицу.

– Да, это я, твоя маленькая Леа, – Леандра уже почти кричала. – Я сыграла с тобой злую шутку и выросла!

– Правда?

– А то! – Леандра уже отвыкла от разговоров на повышенных тонах.

– Почему… Ага, выросла, значит. Замечательно. И сколько тебе, лапочка?

– Тридцать три.

– Тридцать три! Святая Матерь Лесов! Это же просто чудесно! А говорили, ты и до пятнадцати не доживёшь.

– Я никогда не любила делать то, что мне говорили.

– Это верно. Помнишь, как я приказала тебе оставаться в комнате и читать, а ты удрала в окно, и твой отец нашёл тебя в компании с симпатичным купеческим сынком? Не забыла?

– Пытаюсь забыть.

– Что?

– Рози, тебе принесли обед, – Леандра пододвинула поближе тарелку с карри.

– О, я вовсе не голодна, – старая нянька с удивлением уставилась на еду.

– Но ты же съешь крошечку? – Леандра подцепила на вилку немного риса. – Ну же, пожалуйста, Рози, за меня.

– Может быть, попозже, – Рослин с сомнением посмотрела на рис. – А ты замужем, Леа?