Чарованная щепка

Зная свойство своей природы легко терять интерес к предмету, Виола заподозрила его и за советницей, поэтому к их делу приступила очень рьяно. Тут же провела краткое интервьюирование, в три дня выверила бумаги, навестила Карлоту Эдмондовну для подписи и принялась рисовать эскизы – форма была значительно сложнее фигурки кота.

– Деревянный артефакт в виде дерева? – охнул Себастьян, когда она самозабвенно рассказывала ему о новом уговоре.

– Коль уж он призван навевать сельские думы, отчего ему не иметь облика натурального? – выпятила губу сестрица.

– Это невероятно сложно для резчика! Куда проще твою идею украсть и отправиться воплощать ее к артефактору, чарующему бронзу! Форма сладится куда быстрее и выгоднее, – юноша тщился обнаружить логику в замысле двух вдохновленных женщин.

– Карлоту Эдмондовну не интересует выгода, – последнее слово девица интонировала язвительно. – Видишь ли, возвышенные натуры тяготеют к искусству. Дерево из железа ее ни мало не привлекает, и мне такая позиция очень близка.

– Еще бы не близка – за тридцать золотых лун! – отметил Себастьян.

– Половина уйдет резчику, – ничуть не смутилась Виола, – вторую половину мы отработаем честно и рачительно. Труда предстоит немало. Пока у теплой печи ты будешь чаровать фигурку кота для Кинри Благомировича, я стану в хладных рощах взывать к милосердию зимних птиц, чтобы они пели строго по одной и без фальшивости. Позже придет время отыскивать жаворонков, в мае предстоит подстеречь соловьев, а летом, второй ступенью, добавить еще сверчков и прочую знойную живность.

Задумка была в самом деле невероятною. Тонкой работы резное дерево подчинится воздушному току. От легкого касания ветра каждый лист вернет свое звучание – пение зарянки, дробный стук дятла, скрип старой ели. Под едва уловимым оконным сквозняком исполнение будет тихим, неравномерным и почти естественным.

Карлота Эдмондовна ничего подобного прежде не встречала и прожектом была начисто сражена. Даже виолины пытки с вариациями древесины она снесла без ропота, с ходу выбрав самую дорогую из предложенных. Виола тоже оказалась начисто сражена.

К этим заботам примешались усилия по снятию травных запахов – ежедневно до полудня девица производила их во дворе аптеки, дабы избежать смешения с общим букетом. Подложив обернутую холстиной греющую доску, она устраивалась на ступенях задней веранды с навесом. Кинри Благомирович выделил ей справочник и группами носил из дому сушеные травы в мешочках, уточняя названия. Девушка аккуратно вбирала их аромат артефактом, похожим на шахматную пешку, впечатывала в нужный раздел книги и щелчком очищала инструмент для повторного действия с новым растением. Сердобольный Кинри иногда подливал ей горячий грушевый взвар и, смущаясь почти братской опеки, совал сладкий маковый сухарик.

Только спустя седмицу после беседы о гильдиях ей удалось найти время для предпринятия атаки.

В тот день Виола, наконец, отнесла прообразы дерева окраинному резчику, соработничество с которым уладила еще зимой, и повернула обратно к центру города. Предвкушая доступ в магическую элиту Ладии, она едва разбирала дорогу. На Зеленой улице барышня налетела на раскоряченную у какого-то двора телегу, с которой двое взмокших молодцев стаскивали громадную столешницу.

– Не ушиблись, барышня? – озаботился рыжий грузила.

Виола, чуть морщась, потерла коленку, но замахала руками, что беспокоиться о ней не следует. Больше она устрашилась последствий для белого кружева на винном платье, глядящемся из-под шубки – ситуация обязала рядиться как для особого выхода. Платье не пострадало.

Квартал за кварталом облик столицы менялся. Сердце Итирсиса – кольцо соединенных парками площадей вокруг дворцовых стен – восхищало иноземцев и провинциалов. Лоточная торговля здесь шла лишь изредка, по ярмарочным дням, в остальное время ладони столицы дышали респектабельностью и благолепием богатых домов, усадеб и процветающих лавок. Виола, млея от собственной деловитости, прошла по мощеной площади Музыки, нырнула левее в Раскудрявую аллею и выбралась на простор Арены Магии. Несложные топонимические изыскания подскажут, что именно сюда испокон веку выходила лицевыми вратами тезоименитая гильдия.

Эти врата и не подумали распахнуться сами, встречая ее приближение. Открывая тяжелые створки руками, Виола испытала некоторое разочарование. Когда голос преуспевающей артефактной мастерской будет иметь вес в этом заведении, она уж позаботится о магическом приводе для должного воздействия на умы посетителей.

– Куда изволите? – окинув незнакомку взглядом, осведомился сухонький пожилой господин за конторкой в просторной приемной, от которой разбегались по сторонам другие двери и стремилась на второй этаж огромная лестница. Витражное окно над входом, как раз против лестничной галереи, наполняло помещение розоватым светом.

– Желаю беседовать с господином экономом, – важно произнесла девица и принялась снимать шубу с таким видом, словно отказ в аудиенции даже не приходил ей в голову.