Чарованная щепка

Аглая искренне огорчилась, улавливая на краю фонтана признаки “улыбки номер три” – у провинциальных барышень против нее иммунитету не было.

– Теперь примется лобызать ей пальцы, не отводя очей, никакие перчатки не спасут, – предсказала она сердито.

Словно по ее указке, Алессан в чудесном куполе с горошинами капель аккуратно потянул свою ладонь к барышне. Однако, вместо назначенного сценаристкой амурного эпизода, он вдруг безо всякого томления уверенно и по-мужски пожал девице руку.

Эфросина выронила только что приобретенный шелковый платок и несколько времени оставалась без движения.

– Ты видела когда-нибудь подобное? – спросила она, наконец. – Не обольщает, не оскорбляет, а держится с леди как с добрым приятелем!

Алгая изучала новую ветку ролей Алессана в не меньшем замешательстве, после чего задохнулась от зависти и сжала в пальцах бисерную сумочку.

– По-моему, – установила леди, – господину Алвини тоже подвернулась она – Деловая Встреча!

Буйная зелень

В Итирсисе: 15 июля, суббота

– Защита магической волны? – осмысляла Лея, пока на ее тарелке скучали венчики вареной брокколи.

– Именно, – чуть волнуясь, пояснял Себастьян. – Код пуговиц почти не виден, но чары, скользя от одной к другой, легко могут быть перехвачены.

Виола нахмурилась. Она уже несколько сомлела от двух съеденных котлет, но твердо вознамерилась компенсировать прошлое голодание в “Золотом шафране”.

– Полагаешь, азбуки недостаточно? – спросила она, заматывая вилкою спагетти.

Брат покачал чернявой головой.

– Азбука только переводит звуки в стук, это скорее момент удобства, а не серьезного шифрования.

– Раскрывается в пять-шесть перехваченных сообщений, – подтвердила опытная лингвистка Лея.

Сидящий рядом с нею Алессан кивнул с глубоким пониманием.

– Волну надо зашифровать приблизительно также, как магокод на коре дерева.

– Допустим, – с важностью кивнула распорядительница. – Как же вторая пуговица их прочтет?

– Ключ будет у каждого “вещальника”, – древесник все более загорался течением идеи, подобно магичке давно бросив суп застывать без его внимания. – Для всех слушающих снаружи это останется пустым набором блоков.

Алессан скромно тронул волан рукава.

– Смею думать, эту часть Виола Базилевна может мне доверить – я кое-чему научится с криптографами в Приказе.

Виола закивала с большим энтузиазмом, несколько более, чем соратники, занимая рот обедом.

– Схему нужно будет заранее обсудить и для трансляции на много вещальников разом, – Себастьян принудил себя снизить голос – они уже слишком разошлись, обсуждая прожект в людной зале “Шафрана”. Куполы беззвучия в обществе почитались моветоном, так что надеяться можно было лишь на собственную разумную сдержанность.

Господин Карнелис пребывал в блаженном упоении. Продление прожекта, дискуссия о чарах в буйстве трактирной зелени, счастливая сестрица рядом – все это наполняло его закрытый мирок тихой радостью, но по-настоящему вышибало дух сознание иных перемен его жизни.

Вчера он, почти дрожа, увел Арис от шумного Приказного дома и, наконец, объяснился в аллее с нею, а не с грозными ее родителями. Хотя в последние дни Себастьян и получил некоторый опыт сватовства, все-таки признание личное давалось ему с усилием.

Юная леди Терини и сама была подготовлена к шагу только разумом, а сердце ее заходилось и прыгало. Силясь не дать ему выскочить, она совершенно себя сковала.

Вместе они миновали эту первую в их жизни общую трудность и постановили, что предложение является для Арис большою честью, а ее согласие делает Себастьяна счастливейшим из людей.

Юноша осторожно брал ее руки в свои, но для скромного объятия, даже менее тесного, чем при светских танцах, аллея оказалась местом неподходящим.

Словом, отношения их сближались, но оставляли еще место развитию.

Неспешность изменений вполне подходила осторожной натуре Арис. Вязунья нашла большой удачей, что в свое время выйдет в свет девицей уже просватанной – это избавит ее от многого излишнего внимания и ожиданий. Отлагание свадьбы тоже не страшило, ибо позволяло довести до конца работу в оружейной, несколько разделявшую их с господином Карнелисом.

Арис обстоятельно сводила ниточки прошлой жизни – завершала заказы, приглядывалась к платьям и поведению барышень в городе, вместе с матушкой освежала шарльский язык и манеры хотя бы дворянские, ибо в тонкостях дворцового этикета Леонора и сама не была в должной степени искушена.

Несведущий Дарий оказался разочарован ее увядшим интересом к расширению вязального производства. Он еще совершал попытки вдохновить ее сызнова, когда купцов осияла (что скромничать – ожидаемая) победа в конкурсе. Это, наконец-то, отвлекло его напор – для оружейной зрела пропасть увлекательной работы. Создание стальных арбалетов по заявке царевича благополучно подошло к финалу, и молодец жаждал отхватить новое крупное дело в дополнение к небольшим поручениям батюшки. Будущее представлялось ему весьма радужным, только не давало покоя крылечко напротив.