Чарованная щепка

– Хавьер Фабианович, каким образом следует нам оформить вступление в гильдию?

Виной ли тому было небрежение Алессана, или эконом все-таки мыслил самостоятельно, но в голосе его различилось затруднение, какое бывает у людей при подборе слов корректного отказа.

– Виола Базилевна, гильдия включает в свое братство магов, а не мастерские.

Стул все еще не был предложен, даже после того, как она представилась леди.

– Позволю себе уточнить: правило или традиция? – спросила она, сделав несколько шагов к столу и как бы невзначай оказавшись около места для посетителей.

– Правило, дорогая леди. Братство состоит из людей, – ответил эконом, словно этого не замечая.

– Мужчин, я полагаю? – Виола положила уже руку на спинку стула.

– Сестры с достаточным уровнем также состоят в гильдии, – признал Хавьер Фабианович, все еще подверженный слепоте.

– То есть, слово "братство" в уставе используется в широком смысле, – подытожила неугомонная леди. – Может быть, настали времена расширить его еще более?

– Оставьте риторику, Виола Базилевна, – посоветовал эконом устало. – Если вопрос будет вынесен к рассмотрению совета гильдии, шансов это не прибавит. Только личность, обладающая магическим слухом и должным умением, становится частью сообщества.

Девица помолчала. Первая ветка плана, кажется, закончилась тупиком, придется перестроиться на ходу. Сесть без приглашения ей не позволяло приличие, хотя, устройся они основательнее, шансы заговорить эконома значительно бы повысились.

– В случае такой категоричности, мы можем обсудить вступление самого Себастьяна Базилевича, – невозмутимо продолжила гостья.– Он более чем соответствует вашим критериям.

Алессан все никак не хотел убраться. Его очевидным образом забавляла ситуация, и он, хотя перестал снабжать диалог ценными комментариями, не намерен был лишить себя удовольствия наблюдать развязку.

– Вы сказали, он чарует дерево? – переспросил эконом, словно к его слепоте добавилась и забывчивость.

Виола не выносила уколы касательно талантов ее брата.

– В настоящий момент его привлекает именно эта сторона древнего мастерства, что не означает ограниченности его дара, – заверила она.

– Вот как? Сколько времени ему требуется для создания, скажем, заурядного язычка пламени?

К этому девица не была готова – она не видела, чтобы Себастьян когда-то баловался этою опасною стихией. Пока барышня подбирала слова ответа, Алессан лениво щелкнул пальцами, и между ними вспыхнул огненный лепесток. Зараженная слепотой эконома, Виола изо всех сил не заметила фокус – хотя это был первый случай ее встречи с выплеском живой и зримой магии. Себастьян не показывал ничего подобного, возясь по большей части, со своими деревяшками.

Эконом, впрочем, ответа и не ждал, продолжив:

– Заклинание “незримых пут”, основа боевой магии, ему подвластно?

Алессан стряхнул огонь и снова поднял было руку, но, на диво, от демонстрации "незримых пут" ему хватило такта отказаться в последний момент.

– Чарование зелий? Купол беззвучия?

– Полагаю, он мастер “купола беззвучия”, – упавшим уже голосом квалифицировала гостья.

Купол беззвучия, одно их немногих “живых” заклинаний, Себастьян отточил в тот сложный для всей семьи период, когда образование Виолы добралось до уроков пения. Хотя скудные книги про купол молчали, молва не напрасно твердит о чудесном воздействии мотивации.

Впрочем, никакая мотивация Виолы сегодня не пробивала купол, которым Гильдия магов отгородилась от приезжих артефакторов.

– Сожалею, Виола Базилевна, – подытожил эконом веско. – Пока я не вижу предпосылок для принятия вашего брата в Гильдию. После некоторых тренировок попробуйте подать заявку повторно. Всего хорошего.

Фактически, ей указали на дверь. Оставаться долее – значит опуститься с переговоров до мольбы.

– Благодарю вас, – неискренне сказала барышня и развернулась. Весь путь к выходу из кабинета был устлан осколками ее самолюбия, которые так и хрустели с каждым шагом.

Подумать только! Она беспокоилась, что взносы алчных гильдийцев могут подкосить их мастерскую, но все-таки решилась играть в открытую ради герба и доверия заказчиков. Рискуя прибылью, леди Карнелис привела свое дорогое детище и своего родного брата пред очи городского закона – и закон их презрел, уподобив прилипчивой пыли.

Бдительный придверник наблюдал со своего поста, как она покинула кабинет и принялась медлительно спускаться. Намерения проскользнуть без позволения в какую-либо другую секцию гильдии добропорядочная посетительница не проявила.

Росшей в тепличной заботе девице все чудилось, что едкие слова еще несутся в спину, а почву из-под ног выбивают презрительные взгляды – к примеру, один такой с грохотом пересчитал ступени и едва не снес ее ударом под колени у подножия парадной лестницы.

Виола вздрогнула, покидая бездну, где пестовались обиды и бессильные самобичевания. Конечно, могло сказаться богатство воображения, но обычно насмешки все-таки синяков не оставляли. Она обернулась и обнаружила у складок юбки изрядных размеров деревянную скалку.