Чаровница

— Конечно, за тебя поручились не только Правители Фиртрики, но и сама вауда. Мне принятия для решения большего не надо. Веретас. — обратился Дойринителл у эльфу, — проводите Эматрион и эту девочку к покоям, которые занимает вауда Танариана Адори Ясевита. — затем мужчина задумался и, приняв какое-то решение, продолжил: — И, если Мертвец пришел в себя, скажите ему, что его ожидает сестра.

Веретас удивленно посмотрел сначала на меня, но, видимо, не увидив в моем облике никаких сходств с этим таинственным «Мертвецом», устремил свой взгляд на Лучика. Девочка же, услышав повеление короля, повернулась к нам и с надеждой посмотрела на короля.

— Да, дитя, твой брат у нас, — сказал он, а затем склонил голову в прощании и удалился.

Я же собрала со стола письма, которые оставил Дойринителл, повернулась к Веретасу и сказала:

— Все. Мы готовы идти.

— Тогда идемте, — улыбнулся эльф, а затем вспомнил: — Эма, вы что-то хотели у меня спросить.

— Точно. — спохватилась я. — Веретас, а вы можите объяснить мне, кто такие «вауды»? И почему вы так называете Танариану и Аувелесия?

Лучик быстро подошла ко мне, когда мы переходили через очередной арочный мост, и крепко сжала мою ладонь, а Леусетиус шел рядом и почему-то высокомерно смотрел на каждого встречного эльфа.

— Эммм… — замялся наш провожатый. — Я думаю, что об этом лучше вам самой спросить у Танарианы Адори Ясевиты.

— Понятно, — нахмурилась.

Вдруг Лучик потянула меня за руку и указала вперед пальцем. К нам шла красивая высокая эльфийка. Только эта в отличие от остальных была облачена в брюки, жилет и рубашку, неизменных зеленого и коричневого цветов, и конечно же мягкие кожанные сапоги на ногах. За ее спиной был большой лук, даже на вид очень тугой. Но самое поразительное было в том, что рядом с ней шел имрит — белоснежный красавец. Правда, у этого зверя, в отличие от моего, были красные глаза и в левом ухе серьга.

— Так вот ты какая, человечка — принятая — имритом? — весело спросила она, когда подошла ближе.

— Здравствуйте, — вежливо поприветствовала я. — Меня Эматрион зовут.

— Я — Бьетеория, — мне протянули руку. — Значит, это о тебе все говорят?

— Надеюсь, что хорошее, — пожала протянутую ладонь.

— Все в откровенном шоке, — усмехнулась Бьетеория. — Как же! Имрит и выбрал человечку!

Мне стало откровенно неприятно от этой фразы. Что плохого в том, что я человек?!

Видимо что-то отразилось на моем лице, поэтому эльфийка еще раз усмехнулась:

— Слишком много возомнили о себе те, у кого нет имритов.

— А те, у кого они есть, что говорят? — спокойно, даже строго, спросила я.

— Нас мало, и поэтому мы одна большая семья. И принимаем каждого, — улыбнулась Бьетеория. — Хотя людей у нас точно не было.

— Мне уже даже неловко за свое происхождение. — заметила я.

— Все в порядке. Главное, чтобы ты с честью оберегала доверие, которым наградил тебя этот замечательный зверь, — эльфийка с радостью и лаской погладила своего имрита. — Его зовут Файтиус. «Красный».

— Очень приятно познакомится, — улыбнулась я. — Полагаю, что Леусетиуса вы знаете.

— О да, — смешок, — он знаменит.

Вот на такую реакцию я обидилась. Ее имрита никто даже не думал оскорблять, а вот она смеется над моим зверем. Именно по этому, я вежливо поклонилась и попрошалась с эльфийкой:

— Нам отдыхать пора, а то сегодня был очень тяжелый день… да и ночь предшетствующая тоже.

А про себя подумала: «В ванну хочу. Смыть, наконец, все с себя, но в первую очередь надо письма прочесть.»

— Не буду задерживать, — эльфийка склонила голову. — Если что-то понадобиться, то спроси у Аувелесия, где можно меня найти.

— Неприменно, — ответила я с трудом пытаясь скрыть недовольство. — Пусть Хранительница оберегает ваш сон.

— Доброй ночи.

И наши дороги разошлись, а я попросила Веретаса поторопиться, чтобы мы как можно быстрее добрались то покоев Танарианы. Слишком многое сегодня произошло, что требует осмысления, да и любопытство меня мучало, что же там написано в этих письмах. Судя по словам короля, это рекомендации от Правителей Фиртрики. Ну, почерк Илериса я заметила, а вот кто второй отправитель? Практически полностью уверена, что это Гаральд. Ведь Кадаган меня и знать не хочет после того случая в подвале. Уф, кажется, что целая жизнь прошла с тех пор, а на самом деле каких-то четыре дня.

Покои Танарианы поражали роскошью и изыском. Между тонкими резными колонами развивались под легкими порывами ветра вышетые золотом ткани; везде множество цветов и светильников, создающие таинственную атмосферу; вверху, там, где в человеческих домах должен быть потолок, ветки деревьев очень плотно сплелись, не пропуская лунный свет. Мебель так же была будто бы невесомой, вырезанной из дерева, а порой даже камня, что лично меня очень удивило.

В комнате, которую выделили мне, была необычная статуя девушки, которая держала в руке гроздь винограда, увитую листьями. Неяркий свет, льющийся из золотистого плота, освещал лик девушки. Ее лицо казалось невероятным — легкая улыбка тронула каменные губы, голова слегка наклонена, а глаза смотрели прямо на виноград. Девушка будто бы любовалась огоньком.