Чаровница из Беккена

Девушка улыбнулась и коротко поклонилась ей, прижав левую руку к груди.

— Амани винигарэль, это часть для меня. Но почему же вы изволите говорить на людском наречии… — Внезапно она осеклась и губы ее дрогнули, а невидящие глаза заметались из стороны в сторону, силясь увидеть то, чего не могли.

— Вы… вы нашли его? Натаниэль?! — Позвала она, едва не сорвавшись на крик и шагнув в мою сторону, но Алура удержала ее и жалостливо прижала к себе за хрупкие плечи.

— Нет-нет. — Ласково отозвалась Феовель и подошла ближе к девушке, успокоительно провела по ее плечу. — Ты же знаешь, что он больше не придет к тебе.

Девушка выдохнула с тихим стоном и скрыла лицо в длинных рукавах своего платья. Сквозь всхлипы прошептала:

— Да… простите мне. Я забываюсь все чаще, я ничего не могу поделать. — Она с усилием подавила подступивший к горлу ком слез и убрала руки от влажных, раскрасневшихся глаз. — Теперь я иногда брожу здесь, ухожу далеко в чащу и зову его, пока Алура или другие девушки не найдут меня и не напомнят… — сказала она и без сил уткнулась в плечо своей подруги. Задрожала от пересиливших ее эмоций. Та, с пониманием прижалась к ней и стала гладить по спине, успокаивая.

Алура что-то сказала своей королеве и коротко кивнула на меня. На что та отрицательно махнула головой. Затем взяла меня за руку и повела вдоль ровного озерного берега.

Она молчала, пока мы не отошли на достаточное расстояние, а я все не могла решить, стоит ли ей рассказать о своих снах. Но Феовель не дала мне оформить мысль — склонилась почти к самому уху и прошептала то, от чего мурашки побежали у меня по коже, а ноги стали ватными и ни за чтобы не удержали мое тело, если бы королева не держала меня под руку.

Глава 13. Драконье милосердие

— Это Идриэль. Она — мать твоего ненаглядного адана. А Натаниэлем звали его отца.

Буквально наслаждаясь посеянным замешательством, эльфийка сильнее прижалась ко мне и, кое-как спрягав довольную улыбку, продолжила рассказ, к которому она уж точно была неуместна.

— Ты, вероятно, заметила, что Луциан не является приятной для нас персоной. Мной, да и владыками других эльфийских домов Чернолесья, на него наложен ряд запретов, которые он вынужден исполнять, как бы не хотелось ему обратного. Ты слышала их тогда, при первой нашей встрече. Скажу честно, я была за то, чтобы просто лишить его жизни после всего, что он совершил! — Сказала она резко и нахмурилась. — И я могла бы настоять на своем, ведь фактически он был моим подданным, раз остался под опекой Кадарина. Но все эти обстоятельства и Идриэль…

— Эльфийка вздохнула. — Пожалуй, я смалодушничала, ведь он сам молил о смерти, а я просто не хотела еще более ослаблять свои позиции после случившегося. Мне нужно было думать о своем народе, а не о справедливости, что требовало мое сердце. — Феовель глубоко задумчиво провела ладонью по своим волосам и на мгновение отвернулась от меня. Думала, что я не замечу, как она смахнула выступившую на длинных ресницах слезу. Даже холодно рассмеялась, подбадривая себя или скрывая злость на за эмоции, которых не желала показывать.

— Возможно, горе все же ослепило меня, раз я сотворила такую глупость, но обратного не вернуть. — Призналась наконец она и вдруг сменила тему. — Слышала ли ты о том, как колдуны получают свой магистерский титул?

Я хотела сказать, что да, но эльфийке и не требовался мой ответ. Даже не обратив на меня внимание, она самозабвенно продолжила, задумчиво любуясь отражением луны в озере… но в самом деле пряча от меня влажные глаза.