Чарующая мелодия

Челси закрыла на секунду глаза, ощутив тепло его руки, когда он прикоснулся к ее спине, подталкивая к двум свободным табуретам у стойки бара. Равнодушное, корректное, сдержанное прикосновение, в котором, по ее мнению, не было ничего, кроме стремления показать, что она пришла не одна, на случай, если бы у кого-нибудь из заинтересованных завсегдатаев бара возникло искушение усомниться в этом. Во всех пяти барах, где они побывали, он держался с ней с безупречной предупредительностью, сохраняя вежливую дистанцию. Не было никаких оснований предположить, что в этом баре он поведет себя иначе. Но, несмотря на доводы рассудка, по спине, бросая ее то в жар, то в холод, волнами побежали мурашки, властно возбуждая плоть и распаляя воображение.

Может, найдется человек, который возьмет куда больше того что вы хотите ему дать, вспомнила Челси.

Или не возьмет то, что она хочет ему дать.

Она украдкой посмотрела на него — крепко посаженная шея, упрямо вздернутые плечи, мощные с длинными пальцами руки, ухватившиеся за край стойки бара когда он приподнял ногу, присаживаясь на табурет. Охваченная неодолимым желанием провести кончиками пальцев по его ладони и обхватить ими запястье, она задержалась взглядом на его руках Что, если наклониться к нему повернуть к себе лицом и поцеловать? Почувствует ли она такую же страсть, как в прошлый раз? Или он молча отстранится, как в прошлый раз у нее на квартире, а она так и останется холодной, неудовлетворенной, расстроенной и желающей закричать от недоумения и разочарования?

Его руки еще крепче сжали край деревянной стойки, и, бросив мельком взгляд на него, Челси вдруг поняла, что он смотрит на нее.

Она отвернулась. Смутившись оттого, что он поймал на себе ее взгляд, она откинула прядь, падавшую на лицо, и, застегнув одну из пуговок блузки, стала ждать, когда бармен примет у них заказы. Может, тогда, если им повезет больше, чем до сих пор, удастся что-то разузнать про Билли.

Парнишка лет двадцати, судя по всему выходец из Азии и такого крепкого сложения, будто с утра до вечера играет в американский футбол, подошел к ним и улыбнулся Челси. В петлицу его жилета в стиле Уайта Эрпа был вдет цветок красной герани, напоминавший те, что свешивались из цветочных горшков у входа на ипподром. У нее возникло подозрение, что он выдернул цветок по пути на работу.

— Что будете пить?

Улыбнувшись ему, она попросила минеральной воды. Театральным жестом он извлек откуда-то бутылку и налил воду в бокал, а на Зика не обратил никакого внимания; потом, прежде чем Зик успел что-либо сказать, юноша, слегка скривив губы в усмешке и прищурившись, снова перевел взгляд на Челси.

— Я же вас знаю, правда? Вы здесь раньше бывали?

— Не так часто, чтобы вы меня знали.

— Значит, я вас видел где-то в другом месте. Может, в спортивном клубе? Вы ходите туда на тренировки?

Натянуто улыбнувшись, она снова покачала головой.

— Да, но…

— Ты видел ее на афише, которая висит на улице. — Эти слова произнес мужчина, сидевший слева, через два табурета от Челси. Он был средних лет, хорошо одет, с тонкими, будто высеченными из мрамора чертами лица и гладко зачесанными темными волосами, собранными сзади в хвостик. Он сидел, небрежно зажав между пальцами сигарету, его глаза, глядевшие из-под полуопущенных ресниц, с нагловатой фамильярностью рассматривали Челси. — Она играет на рояле в «Метро».

Ничего не ответив, Челси бросила взгляд в том направлении, откуда послышался голос, но по спине у нее, от шеи до поясницы, невольно пробежал холодок. Сидевший рядом Зик повернулся на табурете лицом к говорившему. Она почувствовала, как он напрягся, вслушиваясь в вежливый, вкрадчивый голос, рассказывающий и о ней, и о том, чем она занимается.

Мужчина мотнул головой и затянулся, оценивающе окидывая ее откровенным, неприятным взглядом, его глаза скользнули по ее телу и, смерив с головы до ног, снова впились в лицо. Челси сжала бокал.

Парнишка-бармен откашлялся, взглянул сначала на Челси, потом на мужчину, сидевшего за стойкой, затем на Зика, словно готовясь к тому, что с минуты на минуту начнется драка, и боясь оказаться застигнутым врасплох, когда это произойдет.

— А-а… — наконец невнятно произнес он, обращаясь к Челси. — Так вы пианистка.

Наступила секундная пауза, которая потребовалась Челси, чтобы прийти в себя и не обращать внимания на пристальный взгляд узнавшего ее мужчины. Она с усилием улыбнулась бармену.

— Да. Пианистка. — Она заставила себя сосредоточиться на цели их с Зиком прихода сюда. — Вообще-то, — добавила она, прежде чем бармен успел отвернуться, — о вашем заведении мне рассказывал другой музыкант. Билли Норт. Золотисто-каштановые волосы — он их отращивает, — голубоглазый, высокий, худощавый. Он саксофонист. Вы его знаете?

Нахмурившись, бармен бросил вороватый взгляд вдоль стойки.

— Может, и знаю, — нервничая, ответил он. — Хотя наверняка не скажу.