Чарующий апрель

Вспоминая Томасов, Джонов, Альфредов и Робертов своей молодости, чьи традиционные имена приобрели заслуженную славу, миссис Фишер подумала, что носить имя Меллерш стыдно. Очевидно, этот самый Меллерш – муж миссис Уилкинс, а потому его законное место не вызывает сомнений. К чему пустые разговоры? Она лично, словно предвидела такое развитие событий, приказала поставить в комнату его жены вторую кровать. В жизни существует кое-что такое, о чем не говорят, просто делают. Это, в частности, почти все, что касается мужей. Вовлечь всех сидящих за столом в обсуждение места для ночлега мужа одной из дам – грубое нарушение правил приличия. Как и где спят мужья, должно быть известно только их женам. Случалось, правда, что этого не знали и они, и тогда брак переживал не лучшие времена, но и такая ситуация тоже не подлежала обсуждению. Приличия всегда оставались превыше всего. Во всяком случае, так было в дни ее молодости. Выслушивать, должен или не должен мистер Уилкинс спать вместе с миссис Уилкинс, и вникать в объяснения почему, неделикатно.

Если бы не вмешательство леди Кэролайн, миссис Фишер сумела бы восстановить пристойность и сменить тему, но та поддержала откровения миссис Уилкинс и вступила в разговор с равной несдержанностью. Несомненно, в данном случае кьянти оказало решающее воздействие, но разве это оправдание? Причем леди Кэролайн решительно высказалась за предоставление миссис Уилкинс единственной свободной комнаты. Иных вариантов она даже не рассматривала, считала любое другое размещение невозможным. Больше того, сама использовала слово «варварским». Неужели не читала Библию, где говорится, что муж и жена – единая плоть, из чего следует, что супругам достаточно одной комнаты? Но миссис Фишер не задала вопроса насчет Библии, поскольку сочла дурным тоном ее упоминание в разговоре с незамужней дамой.

Следовательно, остался единственный способ поместить мистера Уилкинса на надлежащее место и исправить ситуацию: сказать, что она сама собирается пригласить подругу, потому что имеет точно такие же права, как и все остальные. Помимо непристойности рассуждений чудовищно, что миссис Уилкинс намерена узурпировать единственную свободную спальню, в то время как в ее собственной комнате есть все необходимое для приезда мужа. Может быть, подумала миссис Фишер, действительно имеет смысл кого-нибудь пригласить? Точнее, не пригласить, а просто предложить приехать: например, Кейт Ламли. Кейт вполне может позволить себе путешествие и оплату соответствующей доли расходов. Они ровесницы, а потому она прежде знала, да и сейчас помнит, всех, кого следует. Конечно, Кейт всегда была несколько отстраненной: ее приглашали только на большие вечеринки, а не на те, где собирался узкий круг друзей. И сейчас она по-прежнему держится обособленно. Многие никогда не покидают периферии, и Кейт – одна из таких. Часто, однако, именно скромные персонажи доставляют приятные минуты, потому что способны испытывать благодарность за снисходительное внимание.

Да, надо всерьез подумать о Кейт. Бедняжка никогда не была замужем, но ведь не всем удается устроиться в жизни. Она вполне обеспечена – ну, конечно, не слишком, однако достаточно для того, чтобы оплатить свою часть затрат и при этом не разориться. Итак, Кейт Ламли вполне подходит. Если она приедет, сразу можно достигнуть двух целей: во-первых, мистер Уилкинс займет положенное место рядом с супругой, а во-вторых, миссис Уилкинс не сможет получить больше, чем ей абсолютно необходимо. Сама же миссис Фишер избавится от душевного одиночества. К одиночеству физическому она стремится между трапезами, однако тяготится отсутствием понимания, а в окружении трех молодых женщин изоляция неминуема. Благодаря дружбе с миссис Уилкинс даже миссис Арбутнот стала мыслить и высказываться неподобающим образом. В сложившейся ситуации Кейт сможет поддержать. Достаточно понятливая и сговорчивая, чтобы не вторгаться в ее личную гостиную, она составит приличную компанию за столом.

Пока еще миссис Фишер не объявила о своем намерении, но после обеда, в общей гостиной, когда все собрались вокруг камина – а она обнаружила, что в ее гостиной камина нет, поэтому прохладными вечерами придется сидеть вместе со всеми, – когда Франческа подала кофе, а леди Кэролайн принялась отравлять воздух очередной сигаретой, миссис Уилкинс удовлетворенно и даже с облегчением заявила:

– Что же, если свободная комната никому не нужна, буду очень рада поселить туда Меллерша.

– Разумеется, занять ее должен мистер Уилкинс, – убежденно подтвердила леди Кэролайн.

И тогда миссис Фишер, решив раскрыть планы, произнесла низким, почти мужским голосом:

– У меня есть подруга, ее зовут Кейт Ламли.

Никто не произнес ни звука, и миссис Фишер обратилась к леди Кэролайн:

– Возможно, вы ее знаете.

Нет, леди Дестер не знала Кейт Ламли. Не спросив остальных, ибо не сомневалась, что те и подавно никого и ничего не знают, миссис Фишер объявила:

– Хочу пригласить ее присоединиться ко мне.

Всеобщее молчание стало еще более напряженным.