Чарующий вальс

Теперь Ричарда интересовали только лошади. Повернув к постоялому двору, он молил Бога, чтобы кто-нибудь из таких порученцев не лишил его свежих лошадей. Ведь предыдущие ездоки тоже меняли здесь свою упряжку. А ему нужна четверка самых лучших. К саням подбежали конюхи и слуги с факелами. Никаких вопросов и разговоров. Они быстро распрягли четверку и привели других лошадей. Войдя в помещение, Ричард увидел приготовленную для него горячую еду и вино. Что ни говори, служба у царя поставлена хорошо!

— Здесь недавно проехали сани, в них была молодая особа. Сколько времени прошло с тех пор?

— Да, господин. Сани проехали здесь полчаса назад, но я не видел, кто был в них.

— Не видели? Почему?

— Никто не выходил из саней.

Ричард еле сдерживал гнев. Это могло означать только то, что Ванду не выпускали и никому не показывали — она стала их пленницей. Несомненно, это сделано по приказу Волконского, и сейчас Ричард даже пожалел, что тот легко отделался от него. Можно представить себе, как затекло ее тело, как мучает ее голод…

— Кормили кого-нибудь из пассажиров?

— Не думаю, но сейчас узнаю, мой господин… Ричард не стал ждать. Он схватил что-то из еды, выпил на ходу стакан вина и направился к выходу. Его спутники были недовольны: им хотелось отогреться и заправиться по-настоящему перед дорогой. Но они были хорошо вымуштрованы, да и взгляд Ричарда не предвещал ничего хорошего, и они с разочарованным видом последовали за ним.

Опять вперед! Теперь ехать стало труднее: дорога то убегала на холмы, то спускалась в глубокие долины. Но лошади были замечательные и хорошо отдохнувшие, из тех, что Александр привез из своей императорской конюшни в Санкт-Петербурге.

Быстрее, быстрее! Путь их лежал через леса, темные и зловещие, без признаков человеческого жилья поблизости. Теперь они вынуждены были замедлить скорость, так как лунный свет не проникал сюда.

Медленно продвигаясь в темноте, Ричард чувствовал, как лошади встревожено шарахались от уханья сов, треска сломанных ветвей. Вдруг раздался волчий вой…

Совсем недавно Ванда слышала то же самое. Едва сани въехали в лес, лошади внезапно взвились на дыбы, и только удары кнута заставили их продолжать путь. Ванда не могла понять, что это были за звуки, и только по ужасу лошадей она догадалась о происхождении этого страшного, жуткого воя. Но самое страшное она пережила в тот момент, когда сани пронеслись мимо Хофбурга, где ее ждал Ричард, на окраину города.

Сначала Ванда решила, что это недоразумение, и обратилась к человеку, сидевшему позади:

— Вы сказали, что господин Мэлтон ждет меня в Хофбурге.

Он ничего не ответил, глядя прямо перед собой. Ванда забеспокоилась.

— Разве вы не должны были отвезти меня в Хофбург?

И опять ответом было молчание. Она вдруг ощутила, как ледяной страх сжал ей сердце. Инстинктивно Ванда приподнялась с места, и тут же на ее плечо легла чужая рука и придавила к сиденью. Она едва могла поверить, что слуга посмел прикоснуться к ней. И с внезапной ясностью она все поняла: это была ловушка. Как же глупо она себя вела, поверив, что Ричард мог позвать ее в Хофбург. Несомненно, это царь! Он никогда не простит ей той ночи в маленькой гостиной.

И тут вдруг перед ней возникло лицо княгини Екатерины Багратион… Ну, конечно, это ее рук дело! Сколько ревности было в ее глазах, когда она смотрела на них с Ричардом в опере.

Они были с баронессой Валузен в ее ложе. Царь со своей свитой расположился напротив. Екатерина смотрела на Ричарда, который сидел позади Ванды. Девушка не говорила с ним о Екатерине, возможно из гордости или из ревности, первые уколы которой она почувствовала, но она видела, как княгиня смотрела на него.

Екатерина приковывала к себе взгляды окружающих своей исключительной красотой. На ней было платье с очень глубоким декольте, голову, шею и руки украшали прекрасные изумруды.

Она улыбалась царю, шутила, он засмеялся и, наклонившись, прошептал ей что-то на ухо. В этот момент Ванда поняла, что княгиня увидела и узнала их. Она увидела, как изменилось ее лицо, улыбка пропала, глаза сузились, и появилось такое злобное выражение, что даже красота как-то поблекла, как будто проплывающее облако закрыло солнце.

— Она ненавидит меня, — поняла Ванда. — И я ненавижу ее, — добавила она вызывающе.

Ей было трудно заставить себя следить за тем, что происходило на сцене; она не видела и несравненную сеньориту Битолини в главной роли. Ванда лишь ощущала, какой поток ненависти идет на нее из королевской ложи.

Ванда чувствовала себя так, словно эти темные глаза пронзают ее. Она вспомнила сказки о ведьмах и колдуньях, которые могли на расстоянии причинять вред своим жертвам; с помощью магических клятв и заклинаний уничтожали своих врагов без видимых ран. Им было достаточно взглянуть в глаза, и они приносили смерть. Екатерина смотрела на девушку именно так.