Чары

– Вы говорите по-немецки, мсье?

– Я родился в Берлине.

Он помолчал.

– Вы не возражаете, если я сяду?

Магги покачала головой, и он сел, на почтительном расстоянии от нее. Он посмотрел на ее чемодан.

– Вы приехали или уезжаете?

– Приехала.

– И вам негде остановиться?

– Вы угадали. Пока что негде.

Он был вежливым, внимательным, с ним было легко – человек, несколькими словами и без всякого усилия вызвавший доверие и желание быть с ним откровенной. За те десять минут, что они просидели вместе на скамейке, он понял ее затруднительное положение и предложил простое разрешение ее проблем.

– Одно дело, если вы хотите сами провести такую трудную и неприятную ночь на этой скамейке в незнакомом городе, да еще и в такую погоду – если вы, конечно, уже выбрали именно это. Но совсем другое – такса, которую вам поневоле придется втравить в это дело.

Таксы, напомнил он Магги, особенно прихотливы в том, что касается комфорта; хотя, конечно, Хекси уже постаралась найти для себя самое теплое и уютное место, какое только можно было обнаружить при сложившихся обстоятельствах. Уж кто-кто, а он-то хорошо знает такс – он вырос вместе с ними, потому что у его родителей были две такие собачки.

– Прежде чем я буду продолжать, думаю, мне следует назвать вам свой полный титул – чтобы вы не истолковали неверно мои намерения.

– У Вас есть титул?

– Я – его преподобие Ной Леви.

– Священник? – Магги была удивлена.

Он покачал головой.

– Un chantre, – сказал он. – Кантор.

Магги улыбнулась.

– Вы поете в синагоге.

– Exactement.[31]

Леви сделал паузу.

– У меня есть большая квартира в районе Оперы, с двумя пустыми спальнями. Для меня будет огромным удовольствием предложить вам и Хекси постель и крышу над головой – пока вы не найдете себе что-нибудь подходящее.

– Я не могу, – в замешательстве быстро ответила Магги.

– Я понимаю, – продолжил он сразу же, – что прекрасно воспитанная молодая барышня из хорошей швейцарской семьи, естественно, отвергает двусмысленные предложения незнакомого мужчины, но…

– Наоборот, – перебила его Магги.

– Правда?

– Что-то подсказывает мне, что могу принять его, – сказала Магги и внезапно покраснела. – Но я всегда следую своим чувствам… а я обещала себе, что впредь не буду такой импульсивной.

– Понимаю, – сказал его преподобие Леви и задумался на мгновение. – Но в данном случае, Магдален, какая у вас есть альтернатива? Конечно, нельзя оставаться здесь – вы до смерти замерзнете.

Магги закусила губу.

– Я думала, может… церковь.

Он перехватил ее взгляд.

– Нотр-Дам? – он улыбнулся. – Немножко великоват, не правда ли? Хотя я подозреваю, что ваша мама предпочла бы священника или пастора, а не кантора.

– Я не понимаю, почему вы так подумали – мы не особо набожны.

– Тогда, значит, вы пойдете со мной?

Он посмотрел на Хекси – собачка дрожала.

– Если не ради себя, то ради la petite.

Магги внимательно посмотрела на него.

– Вы так добры, – сказала она мягко.

– Просто обычный парень. Из тех, кто понимает.

* * *

И Магги провела свой первый вечер в Париже, ужиная куриной лапшой, жареной печенкой и заливной рыбой в уютной квартире иудейского кантора в доме номер 32 по бульвару Осман.

Ной Леви, как он рассказал Магги, родился в Берлине в 1925 году и провел первые тринадцать лет своей жизни в изяществе и комфорте, живя вместе с родителями, обожавшими музыку, двумя сестрами и двумя таксами – пока нацисты не стерли с лица земли всю его семью. В живых остался только юный Ной. Его прятал до конца войны бельгийский мясник-протестант. И Ной узнал, что еврей может существовать и на свиных отбивных, если нет другого выбора – и вообще много чего об искусстве выживания. У этой прелестной молодой девушки, – с ее непослушными золотистыми локонами и замечательными глазами, и странным меццо-сопрано – впереди вся жизнь, и Ной Леви был просто не в состоянии оставить ее на улице, где она подвергалась такому риску.

– Мы можем вернуться туда, если вы захотите, – сказал он за едой, – когда наступит день, и вы увидите рыбаков и торговые баржи, разгружающие свои товары по всей Франции. А потом вы увидите clochards – самых избранных и снобистских бродяг на свете. В такую погоду, как сегодня, они частенько забираются на баржи, когда нет владельцев, и спят там, и даже готовят.

– Мне кажется, я проходила мимо них вчера вечером.

Магги вспомнила чудесный аромат, который так усилил ее голод.

– Но вчера вы чувствовали себя такой беззащитной и немного нервничали, – заметил Леви. – Через день или два вы почувствуете себя совсем иначе… теперь, когда у вас есть дом, куда вы можете вернуться в любой момент, когда захотите. Вы будете чувствовать себя настоящей парижанкой.