Чары пленницы

– Не думай, что ты так уж хорошо меня знаешь, старик! – прорычал Коул. Такой рык мог устрашить любого, но Коул знал, что. Чиско не отступит. Чиско убежден, что должен спасать Коула от него самого.

– Ты намерен держать девушку, пока не примешь решение, – обвинил его Чиско.

Солнце уже палило вовсю, в небе летали чайки. Их крики смешивались с равномерным хлопаньем парусов, но Коул ничего не замечал. Он изо всех сил сдерживался, чтобы его первый помощник не очутился на полу с разбитым носом.

– Что прикажешь с ней делать? Выбросить за борт? Она рвется назад, видит Бог, она не догадывается, какая она дура.

– Значит, ты намерен держать ее ради ее же безопасности… какая галантность! – съязвил Чиско.

– Выбор невелик. Дракон будет ее искать, пока не найдет.

– Или пока ты ему не предложишь ее?

– Он все равно будет за ней охотиться, так что лучше, если она останется со мной. Одной ей не выжить.

– В Бофорте у нее кто-то есть?

– Из семьи никого не осталось.

– Но она стремится вернуться, Коул. У нее должны быть друзья, они позаботятся о ней. С ними ей безопаснее, чем с тобой, – они не будут ее использовать как наживку для пирата.

– Я ничего не говорил о наживке, это твоя идея. И если ты так уж печешься о Бейли, то больше не делай таких предложений.

Чиско понимающе усмехнулся:

– И как долго девушка пробудет в нашей компании? На мои взгляд, она уже итак чертовски задержалась. – Чиско хлопнул Коула тяжелой рукой по спине и от душ и рассмеялся.

– Господи, ты сбросишь меня за борт! Неужели не можешь проявить хоть притворное уважение к капитану? – упрекнул Коул неисправимою приятеля.

– Ты прекрасно знаешь, как я тебя уважаю, Коул. Как капитана и как надежного друга. Мы вместе пережили паршивые времена, – сказал он, на что Коул кивнул, соглашаясь. – Но сейчас все не так плохо, если ты меня спросишь.

– Я не спрашивал, – буркнул Коул.

– За два года мы еще никогда не шли в кильватере Дракона. Скоро ты осуществишь свою месть. Вот ведь черт! Если твоя вспыльчивая красотка поможет приблизиться к нему, благодари судьбу – она тебе улыбнулась.

– Судьба сыграла со мной злую шутку, – проворчал Коул.

Чиско выплеснул остатки кофе в море и покачал головой:

– Эта девушка, Бейли, не то что твоя мать, mi amigo.[4]

– Не говори о ней, – предупредил Коул.

– Почему? Именно об этом ты думаешь… только об этом ты и думаешь.

– И ты знаешь почему. Я восстановлю честь семьи, которую отняла мать.

– Да, Коул, я знаю. – Чиско тяжело вздохнул и оперся на перила, скрестив темные руки на теплом дереве. – Но не всякая женщина плетет паутину лжи.

– Назови хоть одну, – возразил Коул, вглядываясь в подзорную трубу.

– Моя сладкая, моя желанная Анели, – ответил Чиско, в голосе его слышалась еле заметная дрожь вожделения.

– Хм… Поручусь, что она одна такая. – Коул скопировал позу Чиско, встав рядом с первым помощником, знавшим правду о его матери.

– Люди меняются, Коул, иногда не в лучшую сторону. Трагедия может превратить человека в то, чем он не стал бы в других обстоятельствах.

Коул покосился на гиганта.

– Я буду с тобой, что бы ты ни решил. Можешь швырнуть эту колючую розочку за борт, можешь высадить в Чарльзтауне, а можешь отвезти в Нью-Провиденс и посмотреть, сумеет ли красотка своими чарами выманить змею из норы. Для меня она ничто, для тебя еще меньше. Пусть благодарит, что жива!

Коул медленно кивнул. Он посмотрел в бескрайнее яркое небо и против воли подумал о девушке в его каюте.

– Ты правда думаешь, что она красивая? – Мысль была озвучена прежде, чем Коул подумал, а нужно ли ее произносить вслух. Он готов был откусить себе язык.

Чиско поднял косматые брови, отодвинулся от перил, развел руками, но промолчал, к облегчению Коула. Он был не в настроении выслушивать бестолковые сентенции Чиско о достоинствах любви.

Коул кашлянул и повернулся к помощнику:

– Погода прояснилась, поставь все паруса, я хочу как можно скорее прибыть в Нассау.

– Si, капитан. Если попутный ветер продержится, будем в порту через два дня.

– Хорошо. – Коул отвернулся и стал смотреть на волны, не замечая брызг. Прошлое навалилось на него, оно преследовало его со все нарастающей злобой, теперь уже и в дневные часы. Чем ближе он был к Дракону, тем становилось все хуже и хуже, казалось, воспоминания начинали жить собственной жизнью.

Коул надеялся, что они отступят, когда он восстановит честь семьи. Вообще-то не семьи, а отца – мать и так показала, что у нее не было чести. Она показала, как непостоянно сердце женщины и как легко оно пойдет на предательство ради любовных утех.

Парус потерял ветер и начал громко хлопать. Коул отвлекся от дум и поднял глаза на главную мачту, по которой взбирался матрос. Коул уже приготовился окликнуть неопытного щенка, но подошел боцман и стал снизу давать указания, что делать.